В своей книге «География мысли» я выдвинул предположение, что у различных социальных установок были экономические предпосылки[48]. Быт древних греков был основан на занятиях, которые можно было осуществлять в одиночку: торговля, рыболовство, животноводство, а также уход за огородом и оливковой рощей. Быт китайцев тоже зависел от сельского хозяйства, но такого, в котором требовался совместный труд многих людей, как, например, выращивание риса. Возможно, сильная автократия (иногда милосердная, иногда нет) была эффективным способом управления обществом, в котором человек не выжил бы в одиночку.
Таким образом, китайцам было необходимо развивать общество совсем в другом направлении, чем это делали греки. Результаты этого развития можно увидеть на примере десятков экспериментов, проведенных среди западных наследников древнегреческой демократии и восточных наследников конфуцианства и китайских традиций. В одном из моих любимых экспериментов, который проводил социальный психолог Такахико Масуда, японские и американские студенты должны были описать настроение центрального персонажа следующей картинки[49].
Японские студенты описывали персонажа в центре картинки как менее счастливого, когда он был окружен людьми с грустными (или злыми) лицами, чем когда он был окружен людьми с счастливыми лицами. На американских студентов выражение лиц окружающих не произвело практически никакого впечатления. (Данный эксперимент также проводился с использованием грустного или злого лица в центре и счастливыми, грустными или злыми лицами вокруг — все варианты показали похожие результаты.)
Внимание к контексту распространяется также и на материальный контекст. Чтобы понять, как далеко заходит разница во внимании к контексту, посмотрите на картинку ниже — это кадр из двадцатисекундного цветного видео о подводном мире. Мы с Масудой показывали такое видео множеству людей, а затем спрашивали их, что они увидели[50].
Американцы обычно начинали отвечать так: «Я увидел трех больших рыб, плывущих в левую сторону; они белые с вертикальными полосками и розовыми плавниками». Японцы обычно говорили: «Я увидел поток воды, вода была зеленого цвета, на дне лежали ракушки и камни, и три большие рыбы плыли в левую сторону». Только определив контекст, японцы начинали говорить о том, что для американцев было главным. В целом японцы увидели на 60% больше фоновых деталей, чем американцы. Вот что следует понимать, говоря о том, что азиаты уделяют больше внимания контексту, чем жители западных стран.
Из-за неравномерного внимания к контексту жители восточных стран предпочитают объяснять чье-то поведение ситуационными факторами, тогда как представители западных стран приписывают все личным качествам человека. Исследование корейских психологов показало: если корейцу говорили, что конкретный человек поступил так, как поступает в этой ситуации большинство людей, испытуемый делал вполне логичный вывод, что, должно быть, в этой ситуации присутствовал какой-то изначальный фактор, одинаково мотивирующий поведение людей[51]. Американец все равно объяснит поведение человека его личными качествами, игнорируя тот факт, что большинство людей в этой ситуации поступает аналогично.
Представители восточных культур также восприимчивы к фундаментальной ошибке атрибуции, хотя и не в такой степени, как жители западных стран. Например, в одном исследовании (похожем на исследование Джонса и Харриса, показавшее, что люди склонны считать, что мнение автора статьи совпадает с его мнением, изложенным в статье, несмотря на то, что статья была написана по заданию) профессор Инчеол Чой и его коллеги показали, что корейские участники эксперимента допустили точно такую же ошибку, как американцы[52]. Но когда испытуемым самим поручили написать очерк «в нужном русле», корейцы все поняли и больше не считали, что личное мнение автора совпадает с мнением, изложенным в статье. Американцы же не вынесли никакого урока из столь очевидного примера и все равно считали, что ознакомились с мнением самого автора.
Представителям восточной культуры свойственно холистическое (целостное) представление о мире[53]. Они видят объекты (включая людей) внутри контекста, они склонны объяснять поведение людей внешними, ситуационными факторами и внимательны к связям между людьми и объектами. У жителей Запада более аналитический взгляд. Они обращают внимание на сам объект и его свойства, классифицируют объект на основе этих свойств и затем истолковывают его в свете тех правил, которые применяются к объектам данной категории.
Оба подхода имеют право на существование. Я не сомневаюсь, что именно аналитическое мировоззрение позволило западным странам занять главенствующее положение в мире науки. В основе любой науки лежит способность классифицировать и находить правила, подходящие к отдельным категориям этой классификации. В самом деле, древние греки изобрели науку как таковую, а китайская цивилизация, несмотря на большие достижения в математике и других областях, не создала научной традиции в современном понимании.
Однако благодаря целостному представлению о мире жители Востока не заблуждаются по поводу того, что понимают причины поведения других людей. Более того, нежелание приписывать поступки личным качествам человека еще больше углубляет их веру в то, что люди способны меняться. Как мы увидим в главе 14, посвященной диалектическому мышлению, именно убежденность, что поведение человека может быть гибким, помогает представителям восточной культуры правильно понимать некоторые важные вопросы, которые заводят в тупик носителя западного мировосприятия.
