Представлялось весьма вероятным, что Островная Женщина способна обращаться к другому времени намеренно, это может оказаться справедливым и для других персонажей из других времен, которые также появлялись в пространстве моих снов. Например, когда я ближе познакомился с шаманизмом индейцев, некоторые из моих собственных предков-шаманов, в частности шотландский друид в накидке из перьев ворона, стали появляться в моих снах, давая возможность учиться у них. Они познакомили меня с практиками таибшира (кельтского провидца) и песнями, с помощью которых призывали духовных союзников. Меня же они просили предоставить информацию и давали задания возродить определенные ритуалы и практики, которые накапливают энергию, открывают и закрывают врата между мирами.
Я пришел к убеждению, что, когда вхожу и выхожу из множества параллельных миров сновидений, я на самом деле перемещаю свое сознание среди реальностей, включая жизни, протекающие в прошлом и будущем. Переживания вдохновили меня на то, чтобы разработать специальные техники сознательных путешествий для общения в реальном времени с теми, кто живет в прошлом и в будущем ради взаимного блага.
Сны силы
— Сила притягивается к определенным людям, — сказал мне мой друг из клана Бобра племени онондага. — Она преследует их и ищет, особенно в снах.
В первые годы после того, как Островная Женщина призвала меня, я все больше убеждался в том, что это так. Мне пришлось пройти через дуэль с индейским колдуном, который управлял неразумными призраками мертвых. Мне помогли в этой битве животные-хранители и мудрый шаман-ирокез, который показал, как связывать и перемещать энергию мертвых и как отражать вредоносные намерения, когда наши сознания пересекаются, не нанося вреда в ответ.
Мне пришлось пройти через многие испытания. Одно из них напоминало сделку Фауста: огромное богатство и могущество в обмен на служение духу зла. Когда однажды ночью я твердо отверг это предложение, молния за молнией сверкали вокруг фермы, сжимая свое кольцо, как будто артиллерия пристреливалась, прежде чем поразить цель.
После бури я вышел из своего тела. Я почувствовал благостное прикосновение, напоминавшее прикосновение моего отца, и влетел в огромное каменное здание, напоминающее устремленный в небо собор. Я почувствовал напряжение, когда увидел под собой гигантские фигуры, облаченные в старинные доспехи, а их головы венчали уборы в виде птичьих голов. Они сидели за большим столом, сверкавшим пурпурным огнем. В моем сознании раздался голос, похожий на голос отца, сказавший, что пришло мое время; меня призвали. Я спустился и увидел, что за столом приготовлено место и для меня. Когда я занял его, то осознал, что был того же размера и в таком же одеянии, что и древние вожди или короли.
События того утра подтвердили реальность совместных сновидений — нашей способности находиться в том же пространстве, что и другой сновидец. В то утро Ванда позвонила мне, возбужденно сообщив, что видела меня сидящим в кругу старейшин или вождей племен вокруг пурпурного огня, рядом с индейцем, который напомнил ей нашего друга Тома Портера из племени могавков.
Ирокезы верят, что сновидения являются одним из самых важных способов накопления истинной силы — Оренда. Те, кто обладает большим доступом к Оренда, подобно Арендиуанен, могущественным женщинам, могут совершать даже невероятное, как, например, целители, творцы и лидеры. Соседи ирокезов, индейцы племени ленапе, или делавары, говорят: самым важным, что необходимо знать о снах, является то, что они напрямую увеличивают доступ к маскан. Согласно Ли Ирвин, ученому делаварского происхождения, маскан — это «усиленная способность совершать действия, принимая во внимание то, что находится за пределами привычного»[29].
В индейской традиции мы находим фундаментальное понимание того, что в целом отсутствует в западном подходе: сны могут быть источником жизненной энергии и инструментом изменения, позволяющими соприкоснуться с универсальным, неистощимым источником истинной силы.
Работа со сновидениями для меня больше связана с перемещением энергии, чем со сбором информации. Одним даром силы, который пришел ко мне через сновидения после моего первого знакомства с Островной Женщиной, было то, что может быть названо внутренним светом шамана. Летней ночью 1988 года я лежал в кровати и видел блики различных цветов в темноте, более яркие, чем светлячки, танцующие среди кленов снаружи. Мне казалось, что некая сила искала язык, на котором смогла бы говорить со мной. Как будто чтобы подтвердить эту мысль, последовательность детских рисунков промелькнула перед моими глазами. Затем в голове сверкнул яркий свет, не хаотичный и прерывистый, как электрические вспышки, которые иногда предшествуют переживаниям астрального перенесения, а спокойный и постоянный. С этим светом я мог видеть очень далеко, даже друзей, живущих за много миль от меня. Я также мог видеть другие измерения. Когда я начал практиковать шаманское зрение, в центре моего личного зрения открылся портал, и через него я перенесся в другой мир, где встретил глубокий и мудрый разум, ожидающий меня.
Духи сенека
Интерес к миру ирокезов привел меня в земли сенека на западе Нью-Йорка. Однажды ночью в мотеле на пути к территории сенека, около Рочестера, штат Нью-Йорк, мне приснился интересный сон, который напомнил о том, что духи всегда рядом.
Я внезапно проснулся в четыре часа утра. Вспомнив лишь смутные образы трещоток из оленьих копыт и мешочек с предметами медицинского назначения, я принял горячий душ и вернулся в постель, погрузившись в сознательное сновидение.
Я летел над деревьями, которые превратились в больших — просто огромных — медведей и волков, движущихся по направлению к месту, похожему на парк. Я приземлился рядом, открыл дверь и оказался… у места захоронения. Я увидел две небольшие маски в захоронении, затем — приближающегося человека и инстинктивно понял, что это был лекарь племени сенека. Он отчетливо проговорил: «Я расскажу тебе о хонвадиох».
Лекарь показал мне некоторые эпизоды своей жизни и несколько предметов, имеющих отношение к медицине. Он сказал: «Зажги для меня табак». Затем я увидел других людей, в том числе оживленную рыжеволосую женщину и другого индейца, голову которого украшал огромный убор из ярко-оранжевых перьев. Он выглядел как амазонский индеец, но в его одеянии было что-то загадочное.
Я был поражен, когда сон начал воплощаться в жизнь. Тем утром я планировал встретиться с Дж. Питером Джемисоном, художником из племени сенека, который также был смотрителем Ганондаганского государственного исторического заповедника — места расположения сожженной французами в 1600-х годах деревни сенека. Когда я вошел в его дом, Питер находился на кухне и рисовал картину, на которой изображал амазонского индейца с напоминающими солнечный ореол перьями вокруг головы. Это был персонаж из моего сна, и я решил выяснить, не может ли Джемисон объяснить другие подробности моего сновидения.
