Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
– Нечего было по секс-шопам шататься, – выношу я безжалостный приговор. – Сама виновата. Клубнички ей, блин, захотелось.
Волоча ноги, с жертвенным видом Ирка в очередной раз поднималась по ненавистной лестнице. Открыла ненавистную дверь ключом, которым заботливо снабдил её «господин».
– Ты ли явилась, о, моя покорная, нежная рабыня? – прогудел из комнаты ненавистный голос. – Я приготовил на сегодня новую штучку.
Отогнув красную бархатную портьеру, в двери появилась поблёскивающая чёрным латексом фигура «господина»… Но штучку показать не успел: в ту же секунду на него обрушилась яростная атака с трёх сторон. Мы с Аглаей, неслышно проскользнув вслед за Иркой, вспрыгнули, как кошки, повисли на извращенце с двух сторон и повалили его.
По пути мы предусмотрительно прихватили с собой: Аглая из дома – медную статуэтку, а я подобрала во дворе обломок кирпича. Когда шмыгнули вслед за Иркой, пакет с орудием, естественно, впопыхах забыли в прихожей, и теперь Аглая молотила по его башке кулачком, а я – своим телефоном.
Ирка скотчем с треском вязала, блокируя его руки, и в суматохе даже частично примотала нас к нему. Извращенец напоминал блестящий кокон – скотча она не пожалела, заклеила даже рот.
Затем мы сели передохнуть.
– Ужас, на кого ты похожа, – сказала мне Аглая. – Поди умойся в ванну.
Я пошла.
– Не туда! – крикнула Аглая. – Налево вторая дверь! Там полотенчико на двери!
– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила Ирка.
Аглая смутилась, забормотала что-то о стандартной планировке в этих домах, но мы уже взяли её в оборот:
– А полотенчики в этих домах тоже стандартно на двери висят? Колись, ты заодно с маньяком?!
Под нашим нажимом Аглая призналась, что, заинтригованная Иркиными рассказами, тайно от нас тоже побывала в этой квартире («Для достоверности сюжета, девочки, только для достоверности сюжета! Чтобы иметь представление о персонаже. И только один раз!»)
– И он тебя запросто отпустил? – не поверила Ирка.
– А кем ему меня шантажировать? Я не замужем.
– Ну и как тебе… Персонаж? – зло усмехнулась Ирка.
– Ну… Очень темпераментный, – пискнула, потупив глазки, Аглая. – Такого мужчины у меня никогда в жизни не было.
– Слушайте, мы его не убили?
Извращенец пошевелился и застонал. Ирка подскочила и от души пнула его в бок:
– Ну что, маньячок? Мы же не хотим, чтобы о твоих, в свободное от работы время, похождениях узнали твои сослуживцы? Сейчас у тебя всю подноготную вызнаем: где работаешь, кто друзья, кто начальник. Не удивлюсь, если у тебя жена и детишки в наличии имеются!
Извращенец энергично задёргался и замычал, вихляясь на полу, как гусеница.
– О, точно женат! Девочки, у кого есть ножик или маникюрные ножнички? Сейчас он нам всё, как миленький, расскажет!
– Пытать будем?
– Нет, голову от скотча освободим и маску стащим. Полюбуемся на нашего голубка.
Мокрую от пота маску стащили, и…
– А-ах!!
– Ой-ой-ой, – шептала Аглая и прижимала кулачок ко рту.
У Ирки в ужасе синхронно росли, ширились и округлялись глаза. И когда увеличиваться было уже реально некуда, они всё равно продолжали расти и увеличиваться. Перед нами сидел всклокоченный, измученный, в ссадинах и кровоподтёках, Аркадий Петрович, хватая ртом воздух.
Долго ли Ирка с мужем дома разбирались – о том неизвестно. Как она сумела оправдаться – тоже покрыто мраком. Не развелись – и слава богу. Сошлись на том, что оба виноваты.
– Как ты узнал, что это я подала объявление?
– «Ищу любви, любви ищу я», – процитировал Аркадий Петрович. – Ты даже не замечала, что вечно тихонько под нос это мурлычешь.
Его, в свою очередь, возмущало, как можно было не узнать собственного мужа?! Ну, что фигура показалась худой – понятно. Обтягивающий костюм садо-мазо брюшко и жирок упаковал, как корсет. А что ростом на голову выше – у страха глаза велики, но не настолько же?
– Слушай, – сказала Ирина после незабываемого, улётного супружеского примирения. – Факт остаётся фактом: я тебе ни с кем не изменила. А вот как тебе… Аглая?
– Ничего девочка, – хмыкнул Аркадий Петрович. – Попка у неё такая… Белая, пышная, аппетитная, как сдобная булочка. Даже не подумал бы: с виду ваша Аглая доска доской.
– Негодяй! – закричала Ирина, вскакивая и запуская в него подушкой.
– Да не было у нас ничего, ей-богу. Я ей юбку задрал и всыпал по мягкому месту. Удовлетворил по полной её творческое любопытство. Выдернул вицы из вазы – вполне сошли за розги. Охаживал, а она визжала, как поросёнок. Разве она вам не рассказала?
– Нет. Сказала, что ты ну оч-чень темпераментный мужчина. И что у неё такого секса никогда в жизни не было.
Но ведь она и не соврала, правда?
БРОШЕННАЯ
Ангелина ещё издали увидела на мужниной могилке женскую фигуру. Задохнулась от возмущения: когда же это кончится?! При жизни эта подлюка воду мутила, можно сказать, всю их с Анатолием жизнь под откос пустила – и сейчас в покое не оставляет. Ни стыда, ни совести!
К могиле последние метры бежала, по-утиному переваливаясь на полных ногах, задыхаясь, всё в ней от злости клокотало. Разлучнице бы, как нищенке, как воровке, стыдясь дневного света, хоронясь от людских глаз прокрадываться сюда, если совсем стыд потеряла. Так нет, в светлый, родительский день, когда весь народ на кладбище, припёрла напоказ при полном параде: в чёрном платье, волосы подхватила траурной косынкой. Хозяйски расселась, расстелилась на лавочке, всё чин по чину: вышитое полотенце, стряпня, четвертинка светленькой. Ах, подлюка!
Ангелина подлетела, размашистой рукой смела с лавки разложенную снедь. Зашвырнула далеко в кусты налитую до краёв чарку, поставленную на землю у пирамидки с фотографией Анатолия. Прошипела:
– Я тебя добром предупреждала?! А ну брысь отсюда! Живо, кому сказала?
Разлучница, кутаясь в кружевную чёрную косынку, вякала что-то о всепрощении, о том, что чтО уж теперь разборки на могиле устраивать, что все равны на том свете…
– Ах, равны?! – Ангелину затрясло. Не совладала с собой, вцепилась в косынку, пытаясь её содрать. Между пальцев запутались волосы соперницы, та заверещала. Мужики от соседних могил поспешили к месту потасовки, разняли:
– Э, э, женщины, уймитесь! Совсем ума решились? Нашли место…
Разлучница подобрала расшвырянную поминальную стряпню. Ушла, как побитая собака. А нечего тут. В следующий раз, небось, не сунешься. А то смотрите на неё: заяви-илась, рассе-елась, как законная.
Отвоевав мужнину могилу, оставшись одна, Ангелина сполоснула пунцово пылающее лицо водой из полторашки, села в тени вишни, скрестила руки. Голубоглазый Анатолий с фотографии смотрел, молодой, чубатый, усмехался. Смейся, смейся. Испоганил, перечеркнул жизнь двум бабам.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
