Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
Из несметного числа писем (а их пришло около четырехсот) мы с Генрихом отобрали сто двадцать более или менее толковых. Это означало, что в них описывалось чуть больше, чем цвет глаз и волос, и немецкая грамматика держалась в равновесии.
Все остальные письма, особенно если они были короткими и написаны корявым почерком с ошибками в немецком, под безжалостный свист и циничный хохот летели прямиком в урну.
К началу июля 1998 года у меня было намечено сто двадцать встреч с потенциальными партнерами. Контракт в университете заканчивался тридцать первого декабря.
Чаще всего авторы писем проживали в Падерборне и его округе, включая соседний Билефельд. То, что написал каждый из них, свидетельствовало о серьезном интересе претендента и, возможно, положительном шансе на будущее. Во всяком случае, я на это надеялась, приступая к выполнению такого непростого задания…
Какое-то время спустя я узнала правду о супруге Генриха: в молодом возрасте, после рождения дочери, ей был поставлен диагноз «рак груди». Затем последовали несколько тяжелых для любой женщины операций – удаление груди и матки. После этого муж не смог больше иметь с ней интимных отношений и измены оправдывал «естественной необходимостью». Свой брак Флетчер называл «wie zwei Kameraden» («как два товарища»)…
Я неожиданно поняла состояние этой женщины, то, как она наверняка от всего этого страдает. Будучи симпатичной в юности, супруга Генриха превратилась в угрюмую состарившуюся от страданий дряхлеющую женщину.
Узнав эту историю, я на какое-то время охладела к Флетчеру, и мы даже серьезно поссорились. А может быть, это был просто кризис в отношениях.
Я знала, что Генрих меня любит и ценит. Но при этом хорошо себя контролирует. Потому что у расчетливого и серьезного немца не принято говорить о чувствах, если он эти самые чувства не может подкрепить поступками – разумеется, если он не последний негодяй и считается с чувствами любящей его женщины, не обещая ей невозможного. Ему понятно, что эти отношения не будут вечными. А устраивает ли это женщину, пусть она решает сама.
Свой статус женатого мужчины, при полном отсутствии семейного счастья, Флетчер считал если не героическим, то, по крайней мере, весьма благородным. Да, он счел бы неправильным и даже подлым разводиться с женой, но мне казалось, что Генриха больше беспокоила его репутация в обществе, а не задетые чувства оставленной женщины. Супруга знала о его изменах, как и уже взрослая дочь, упрекавшая за это отца.
Кто отважится сказать, сколько у Флетчера было любовниц за более чем восемнадцать лет?! Отношения со мной он считал просто уникальными: говорил, что с момента нашего знакомства у него не было никого, кроме меня, что мне удалось вызвать у него интерес не «на поверхности», а именно на душевном уровне. Правда, говорил он подобное редко. На комплименты Флетчер не был щедр, что меня не очень волновало. Гораздо ценнее для меня были его деловитость, организованность и то, что он держит свое слово. Всегда можно найти массу положительных качеств друг в друге, вместо того чтобы искать и констатировать недостатки.
Иногда Генрих был капризным, избалованным, иногда очень жестким. Но я пыталась вырабатывать в себе терпение, не накалять отношений и ценить то, что имела: его дружбу, помощь и расположение. Конечно, мне далеко не всегда это удавалось. Но, в конце концов, не так много у меня было знакомых и друзей в этой стране, чтобы ими разбрасываться.
Глава 21
Клиенты и пациенты. Конвейер встреч
Встречи с потенциальными женихами были уже разбросаны в календаре по дням недели. Это занятие – со всеми увидеться и рассортировать по полочкам – вначале забавляло, но вскоре стало ужасно утомлять. «Клиенты-пациенты», как я называла претендентов, были весьма далеки от тех качеств, которые я хотела обнаружить. Мне частенько приходилось выслушивать следующую фразу в свой адрес: «Ну… ты просто леди, а я, ну… я нормальный мужчина. Мужик. Да тебе джентльмен нужен, чтоб, ну… тебе, значит, равнялся…»
Некоторые кавалеры приходили чуть ли не в пижаме, а то и в таком виде, как будто работали в подвале или прямо перед встречей мыли машину. Помятые джинсы, клетчатая рубаха с завернутыми до локтя рукавами. На ногах то ли ботинки, то ли кроссовки для трекинга и горных маршей. Им так было удобно, да, но этот прикид как-то не очень подходил для рандеву. У меня складывалось впечатление, что среди потенциальных клиентов практически не было таких, кто действительно готовился к встрече и ждал ее, а главное – желал бы перемен в своей жизни… Удобные люди, у которых ничего не кипит, часы не тикают и нигде ничего не подгорает.
Никто из клиентов, ответивших на мое объявление, не должен был смотреть в буквальном смысле слова на часы и дни календаря, никому из них не нужно было покидать страну по окончанию визы. Они находились дома, в своей в стране, с немецкими паспортами, о значении и силе которых никогда в жизни не задумывались… Как не задумывались и над тем, что от рождения принадлежат к привилегированным по сравнению с восточно-европейцами и другими нациями этого большого круглого шара по имени Земля. Нет, они принимали свои привилегии как должное и само собой разумеющееся.
Те, кто никогда не был женат, не желали распроститься с холостяцкой жизнью так кардинально и быстро только потому, что мне надо было решать эту проблему. Для холостяков было подвигом уже то, что они на эту встречу выбрались!
Разведенные и брошенные мужчины боялись новых отношений. Это и понятно. Торопиться с чувствами, доверием, эмоциями после разочарований и отчаяния никому не хотелось…
Были и такие, кто, несмотря на серьезное письмо, хотел только секса. А тут, оказывается, не какая-то полуголая Дуся, с которой можно в кабак, а потом почти без церемоний в кровать, а нечто интеллектуально-мило-харизматичное, да еще культурно образованное… Гмм…
Для неуверенных в себе это как высшая математика или какое-нибудь невиданное сальто… Сложно, напряженно, экзотично… А что дальше? Даже уверенные в себе мужчины, которых было впечатляющее меньшинство, на быстрое развитие отношений не решались.
Вычеркивая из своего списка очередного кандидата, я с грустью констатировала, что среди положительных претендентов было очень много внутренне неготовых к новым отношениям людей. Казалось, найти истинного мужчину и завязать с ним серьезные отношения на этом конвейере дефицита времени и внутренней суетливости просто нереально.
Не говоря уже о том, чтобы успеть выйти за него замуж.
Но я добросовестно продолжала выполнять задание. В лабиринте встреч, писем, списков данных я постоянно следила за собой – вечно осматривала себя и свой туалет, придираясь к мелочам, чтоб быть в форме.
Лица, лица, лица… Более или менее приятные, веселые и угрюмые, странные, а иногда и пугающие, как лысый тип из Падерборна. Он еще по телефону заказал, чтобы я принесла фотографию сына. Я не придала этому значения и фото не захватила. Да и зачем на первую встречу нести снимок любимого сына?! Каково же было мое удивление, когда клиент, едва увидев меня, нервно спросил: «Где фотография сына? Ты ее принесла?» В кафе странный немец без конца дергался на стуле, упрекал меня, перебивал. Вот тогда я и подумала: а может, этот тип педофил?..
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
