– Тогда нам нужно это изменить! – Голос Калландры казался сдавленным, настолько она предалась охватившему ее отчаянному порыву. Обернувшись, женщина окинула взглядом пустой неуютный склад, напоминавший сарай, и к ее глазам подступили бессильные слезы. – Нам нельзя принимать в таком месте людей, которых мы не сумеем спасти только из-за того, что какие-то паршивые лавочники не желают заплатить лишний пенни, чтобы мы смогли убрать нечистоты с улиц!
Доктор Бек посмотрел на нее столь сострадательно, что стоящая между ними Эстер почувствовала себя лишней.
– Дорогая, – спокойно проговорил он, – все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Начнем с того, что нам следует делать в первую очередь. Некоторые настаивают на сооружении водоотводной системы, но она должна куда-то выходить, и что тогда станет с рекой? Она превратится в огромную сточную канаву. Кроме того, существуют проблемы с водой. Если пойдут сильные дожди, ее уровень может подняться, и жилища людей наполнятся нечистотами.
Калландра вперилась в Кристиана пристальным взглядом. Казалось, охвативший ее порыв нашел отражение у него на лице: медик словно впитывал его глазами и ртом, продолжая думать о занимавшей его острой проблеме.
– Но летом помойки высыхают и заражают всю округу, – заявила Дэвьет. – Воздух прямо-таки наполняется превратившимся в пыль навозом и другими отбросами!
– Я знаю, – ответил Бек.
На лестнице послышался какой-то шум. Никто из присутствующих не заметил, как Мэри вернулась в сопровождении невысокого худощавого мужчины в блестящем цилиндре и в большом сюртуке, свисавшем с его узких плеч.
– Это мистер Стэбб, – представила она гостя. – Он одолжит нам две дюжины чайников и кастрюль за один пенни в день.
– За каждый чайник или кастрюлю, конечно, – поспешно добавил вновь прибывший. – Мне нужно кормить семью. Но моя мать умерла от холеры в сорок восьмом году, и я не желаю, чтобы со мною случилось то же самое.
Мисс Лэттерли набрала в грудь воздуха, решив поторговаться.
– Спасибо, – торопливо ответила Калландра, не позволив ей вмешаться в разговор. – Мы сразу заберем их у вас, и если кто-нибудь еще из ваших знакомых торговцев согласится нам помочь, пожалуйста, пришлите его сюда.
– Хорошо, – задумчиво согласился Стэбб. Выражение его лица говорило о том, что он производит в уме какие-то быстрые расчеты.
Дальнейшее обсуждение пришлось прекратить, потому что к складу подвезли несколько кип соломы вместе с брезентовыми полотнищами, старыми парусами и мешковиной. Все это годилось на то, чтобы соорудить более или менее сносные постели и застелить их самодельными одеялами.
Эстер отправилась на поиски топлива для двух пузатых черных печей, которые предстояло топить как можно больше, причем не только ради тепла, но еще и для того, чтобы кипятить воду и варить жидкую кашу или какую-нибудь другую еду, которую удастся раздобыть для тех, кто окажется в состоянии принимать пищу. Брюшной тиф поражает кишечник, и тем, кому удалось преодолеть кризис, необходимо восстанавливать силы. При этом самым важным являлось то, чтобы больные потребляли достаточное количество жидкости. От этого зачастую зависело, выживут они или умрут.
Мясо, молоко и фрукты оставались для местных обитателей недосягаемой роскошью, так же как и свежие овощи. Им крупно повезет, если они сумеют разжиться картофелем, хотя даже это представлялось весьма нелегкой задачей в такое время года. Вероятнее всего, им, как и остальным здешним жителям, придется довольствоваться хлебом, сушеным горохом и чаем; и, возможно, они сумеют раздобыть немного бекона. Впрочем, с этим нужно соблюдать особую осторожность, поскольку в этих кварталах нередко торговали мясом животных, павших от болезней, хотя даже его потребляли очень немногие из обитателей трущоб. В большинстве семей такую роскошь мог позволить себе лишь единственный работник, от поддержания физической силы которого зависела жизнь остальных ее членов.
Через несколько часов в импровизированную больницу стали поступать первые пациенты. Их привозили на склад в течение почти всей ночи, иногда по одному, а иногда – сразу по нескольку. Кристиан мог помочь им немногим: только тем, что содержал их в чистоте и размещал каждого с максимальным удобством, насколько позволяли ограниченные возможности, а также обмывал больных прохладной водой с уксусом, чтобы хотя бы немного уменьшить жар. У многих вскоре начался бред.
Ночью Эстер, Калландра и Энид с кувшинами с водой и полотенцами в руках обходили лежащих на соломенных постелях больных. Бек ушел в больницу, где он работал, а Мэри и еще одна помощница то и дело выходили из склада, чтобы вылить одолженные у торговца скобяным товаром ведра в выгребную яму и тут же вернуться назад. В половине второго, когда наступила короткая передышка, мисс Лэттерли решила воспользоваться ею, чтобы приготовить горячую кашу и промыть несколько тарелок и инструментов, потратив на это полбутылки джина.
В дверях послышался шум, и девушка, подняв глаза, увидела Мэри, идущую, прихрамывая, под тяжестью двух больших ведер с водой, которую она набрала из колодца на соседней улице. В отблесках пламени свечи она напоминала какую-то нарочито неопрятную молочницу с низко опущенными плечами и облепившими лицо мокрыми волосами, растрепанными бушевавшими снаружи ветром и дождем. Верхняя часть ее платья из простой шерстяной ткани успела вымокнуть, а подол юбок испачкался в грязи. Эта женщина жила неподалеку и приходила помогать, потому что среди больных находилась ее сестра. С невольным вздохом облегчения Мэри опустила ведра на пол, а потом улыбнулась Эстер.
– Вот, мисс, – сказала она. – Там небольшой дождик, но это не беда. Вы хотите подогреть воду?
– Да, я подолью ее сюда. – Мисс Лэттерли указала на стоящий на плите котел, в котором она помешивала свое варево.
– В Крыму тоже так было? – спросила Мэри хрипловатым шепотом, чтобы не разбудить кого-нибудь из несчастных больных, если только они действительно спали, а не лежали в беспамятстве.
– Да, что-то вроде этого, – ответила медсестра. – Только там были огнестрельные раны, ампутации и гангрена. Впрочем, у нас хватало и больных лихорадкой.
– Я бы не отказалась отправиться туда, – заявила ее помощница, расправив и снова согнув затекшую под тяжестью ведер спину. – Там, наверное, было лучше, чем здесь. Я ведь чуть не вышла замуж за солдата. – Она задумчиво улыбнулась, вспомнив о своей старой любви. – А потом мы с ним расстались, и я вышла замуж за Эрни. Он был простым каменщиком, но любил меня очень нежно. – Мэри слегка потянула носом. – Он не служил в армии – у него болели ноги. В детстве у него был рахит, и это не прошло ему даром. – Она опять потянулась и подошла поближе к плите; мокрые юбки хлопали ее по ногам, а грубые ботинки громко скрипели. – Он умер от чахотки. Он умел читать, мой Эрни. Называл ее капитаном людской смерти. Чахотку, я имею в виду. Он это где-то прочитал. – Заглянув в котел, Мэри подняла ведро и подлила туда около галлона воды, чтобы разбавить кашу.
– Спасибо, – поблагодарила ее Эстер. – Ваш муж действительно был не похож на других.
