Книга Сегодня, мама! - Сергей Лукьяненко

в которой мы все-таки попадаем в лапы инопланетян

Оказавшись на поверхности, мы помчались за пацаном кближайшей кочке, под которой стоял его прыгоход. Я думал, что поведет он сам, ислегка оробел, увидев, что возле машины, непрерывно махая руками, стоит молодаяженщина в блестящем темно-лиловом комбинезоне. Неужели ловушка?!

— Это его сестра, — предположил Стас.

Я мысленно согласился: она была такой же рыжей ивеснушчатой. Меня порадовало, что мода на разноцветные волосы, похоже, нераспространяется на женщин: ее густые вьющиеся волосы спадали ниже плеч. Ивообще, если я что-то понимаю в женщинах, она была очень красивой.

Мы сели в прыгоход, тот забрался на вершину кочки, двигательвзвыл, и первый прыжок вдавил нас в кресла. Мне понравилось, что женщина нестала отделяться от нас перепончатой стенкой и не включила гипносон. Вместоэтого она нажала кнопку автопилота и, развернувшись на вращающемся кресле лицомк нам, приветливо улыбнулась.

— Ква-ква! — поздоровалась она.

Ох и задам же я когда-нибудь Стасу за эту его лягушачьювыходку. Тем более эти прыгоходы похожи не на лягушек, а на кузнечиков. Мывежливо квакнули. Она, ткнув себя пальцем, произнесла: «Ай-на», затем указалана пацана и сказала: «Ант». Мы понимающе закивали и тоже представились. Женщинао чем-то горячо заговорила с пацаном, а мы, прижав носы к окнам, с любопытствомразглядывали окружающий город.

В общем-то ничего особенного мы не увидели — просто красивыйсовременный город. Типа Нью-Йорка или Токио (сколько раз по телеку видели):высокие светлые здания, сделанные будто целиком из стекла. Вот только привычныхавтострад нигде не было. Вместо этого промежутки между домами были засаженыдеревьями и цветами. Из зелени повсюду торчали бетонные площадки дляпрыгоходов. А те кишмя кишели, проскакивая порой в сантиметре друг от друга.Пару раз у меня екало сердце, когда мы падали на площадку, где за секунду донас приземлился другой прыгоход. Но мы всегда ухитрялись разминуться, и японемногу успокоился.

— У них единая компьютерная сеть, — с видомзнатока заявил Стас.

— Дураку ясно, — огрызнулся я. Меня слегка мутилоот болтанки.

Видно, мы добрались до окраины, а может, и вовсе вырвалисьза город, только прыгоходов стало поменьше, и дома тут были небольшие —двух-трехэтажные. Теперь нам не приходилось скакать в обход, мы перепрыгивалипрямо через коттеджи.

На кочке возле одного из них мы и остановились. Айнаперестала болтать с Антом, развернулась к нам спиной, и прыгоход вразвалочкуспустился на лужайку перед домом.

Мы выбрались наружу. У меня кружилась голова и подкашивалиськоленки. Стас уселся на траву и помотал головой. Ант и Айна озадаченно смотрелина него, на их лицах ясно читалось нетерпение.

— Вставай давай, каракуц хилый, — потряс я его заплечо, хотя и сам не понимал, куда и зачем мы спешим. Но наши спасители (илипохитители?) выглядели все-таки не такими психами, как сотрудники Департаментаи кулинары. Это вселяло надежду.

В доме царил хаос. Одежда, какие-то предметы непонятного мненазначения и даже посуда — все вперемешку валялось на полу. С завиднойловкостью перешагивая через этот хлам, Айна провела нас в столовую и,сосредоточенно нахмурившись, стала готовить нам яичницу. Однако до Бормотана ейбыло далеко. Два яйца были разбиты мимо кюветы, заменяющей сковородку. С грехомпополам она все же наполнила ее и сунула в белоснежный шкафчик, похожий намикроволновую печь. До отказа повернула рукоятку и, сев за стол напротив, сумиленной улыбкой стала нас разглядывать. Мы со Стасом из вежливости непереговаривались: нехорошо в обществе говорить на неизвестном языке. Ант сАйной, похоже, считали так же. И мы молча пялились друг на друга до тех пор,пока из шкафчика не повалил густой сизый дым.

Что-то сердито лопоча, Айна вынула обуглившуюся яичницу ивместе с кюветой бросила на пол. После чего, больше не пытаясь казатьсярачительной хозяйкой, вытащила из стенного шкафа фабричные упаковки и положилаих на стол. Ант показал нам, с какой стороны вскрывать, и мы все вместепринялись хрустеть сухим печеньем, прихлебывая из пластиковых баночек что-товроде фанты. Вообще-то было вкусно, но после бормотановских изысков и ароматовесть сухой паек оказалось немного скучновато.

Айна проглотила свою порцию быстрее всех и стала нетерпеливостучать пальцами по столу. Мы запихали остатки в рот и дожевывали их уже вдругой комнате, куда она нас сразу потащила. Там усадила прямо на пол,поколдовала перед небольшим прибором, и я сразу почувствовал, что погружаюсь в полусонноеоцепенение.

Стена перед нами матово засветилась, и на ней появилосьобъемное изображение приветливо улыбающихся обнаженных мужчины и женщины.Мужчина выставил перед собой руку, женщина коснулась ее и произнесла: «Ки», а вверхнем правом углу экрана вспыхнул значок, похожий на букву «Ф». Я понял: насобучают всеземному. И почувствовал, что благодаря тому странному состоянию, вкоторое нас ввел неизвестный прибор, все, что я сейчас вижу и слышу, останетсяв памяти навсегда.

Минут через двадцать со словарем было покончено, нашиголографические учителя, не одеваясь, перешли на сложные понятия и ситуации.Было довольно забавно. В целом на изучение языка у нас ушло не более двухчасов.

Когда стена снова стала стеной и прибор автоматическивыключился, мы, слегка смущенные, но здорово поумневшие, вышли из комнаты.

Похоже, Айна все это время наводила в доме порядок — одежда,посуда и разные предметы лежали теперь на полу более ровными кучками. Онаобрадованно улыбнулась:

— Готовы, герои?

— К чему? — спросил я на всеземном, сам поражаясьсвоим способностям.

— К полету на Венеру, — ответила она так, будтоэто дело давно решенное. — Да, — спохватилась она, — давайте,во-первых, я вам все объясню…

— Мама — подпольщица! — хвастливо заявил Ант.

Так Айна — его мать? Я и забыл, что люди тут выглядят моложесвоих лет.

— Подожди, Антик, — остановила она, — давайпо порядку.

…Оказывается, не всем на Земле нравится неограниченнаявласть Департамента. Тем более что произошел он от слияния служб безопасностиразных стран и методы у него те же: слежка, подслушивание, аресты… Страдаютпрежде всего талантливые ученые, ведь Департамент всеми силами препятствуетнаучному прогрессу, опасаясь, что то или иное изобретение увеличит вероятностьсоздания машины времени. «Как это унизительно! — возмущалась Айна, и напобледневшем от волнения лице веснушки проступили еще ярче. — Мы, каклягушки, прыгаем с кочки на кочку, а могли бы летать на антигравах! Эти идиотскиепрыгоходы подсунул человечеству Департамент, запретив использованиеантигравитации. А космос?! В космосе, видите ли, можно тайком построить машинувремени. И вот, пожалуйста: кроме хронопатрульной службы, у нас нетпилотируемых космических кораблей. А во что они превратили наших мужчин?! Гдесила, честь и доблесть? Сутки напролет они торчат на кухнях, утверждая, что нетна свете занятия достойнее кулинарии. Полная деградация…»