Чансу вдруг стало тесно и душно в просторном гостиничном номере. «Необходимо срочно отвлечься», — подумал он и вернулся в спальню. Она была оборудована в виде буддийской пагоды. Чанс нажал кнопку на телевизоре.
— Сделай это! Сделай! О да! Да, да… — Из груди чувственной обнаженной женщины вырвался истошный крик.
— О… — застонал один из ее партнеров.
— Ох, беби! Моя сладкая крошка! О-о-о! — вторил другой партнер.
Чанс округлил глаза.
— Еще! Еще! — изнемогала толстушка.
— Боже, — прошептал он, когда один из мужчин высунул язык, невероятно длинный и проворный, и начал вытворять им умопомрачительные пируэты.
Чанса бросало то в жар, то в холод. Он не услышал, как щелкнул замок в ванной.
— Что это ты смотришь?
На Элли был тонкий халатик с большим вырезом, через который хорошо просматривалась ложбинка между грудями. У Чанса пересохло в горле.
— Я… я не знаю. «Дерзкий пальчик», наверное.
Неожиданно в спальне раздался истошный вопль доведенной до экстаза героини. Элли раскрыла рот от удивления.
— Боже, посмотри, какой у него язык! Должно быть, нужно делать специальные упражнения, чтобы достичь таких размеров или… или я не знаю что.
Чанс рассмеялся. Их глаза встретились. Влажные волосы Элли сверкали свежестью.
— Ты выглядишь… — Он прервался, смущенный очередной порцией сексуальных стонов с экрана. Ему стало неловко. — Ты просто великолепна.
— Спасибо. — Элли стыдливо опустила глаза.
Чанс заметил, что она учащенно дышит.
— Пожалуйста, прошу тебя, — раздавался чей-то умоляющий шепот.
— Можешь идти в душ, — сказала Элли, стараясь не смотреть Чансу в глаза.
— Еще! Еще! — задыхалась героиня, запрокинув голову.
Чанс почувствовал, как покрывается гусиной кожей.
— Пожалуй, надо переключить канал.
— Да! Да!
К сожалению, словоохотливый коридорный по имени Харвей опустил в своем рассказе ту часть, где должно было говориться о просмотре других программ. Сколько ни старались Чанс и Элли, нажимая на кнопки пульта и щелкая переключателями, все попытки оказались безуспешными. В конце концов было принято решение просто выключить телевизор.
— Как ты включал его?
— Просто нажал на эту кнопку.
— Да, но теперь она не работает.
— Может, воспользуемся пультом? — предложил Чанс, отчаянно пытаясь не обращать внимания на крики и стоны, исторгающиеся с экрана.
Кнопки пульта не реагировали.
— Надо бы вытащить вилку из розетки. Где она? — Элли опустилась на колени в поисках электрического провода.
Чанс проделал то же самое. В конце концов они оказались возле отверстия, в котором провод бесследно исчезал.
— Здесь нет розетки.
— А если дернуть посильнее?
— Если бы даже это было в наших силах… — Чанс продемонстрировал, что задача невыполнима. Он покачал головой. — К тому же можно повредить и другие жизненно важные кабели.
— Так давай найдем другой конец!
— Боюсь, это удастся лишь с помощью инструментов, — вздохнул Чанс, заглянув в отверстие в стене пагоды.
— Поцелуй же меня, — потребовала тем временем Вики. Оказалось, героиню зовут именно так.
— Ты уверен, что пульт не работает?
— Ну что ж, попробую еще раз.
Чанс помог Элли подняться с колен. Как пылала ее кожа, скрытая под тончайшим шелком халата! Как он хотел притронуться к ней!
Они снова попробовали каждую кнопку.
— Бесполезно, — пожал плечами Чанс.
— Дай я попытаюсь. — Элли потянулась за электронным пультом.
— Подожди минутку. В моих силах заставить исчезнуть огромного слона, разрезать пополам женщину и затем соединить, мне удается левитация, наконец. — Каждое слово Чанса сопровождалось нажатием очередной кнопки. — Неужели я не справлюсь с этим проклятым телевизором?
Элли было смешно наблюдать за его мальчишеским упрямством. Это было подобно поездке на чужом мотоцикле без знания правил или копанию в моторе автомобиля без консультации с механиком.
— Дай мне пульт, — потребовала она.
— Минутку.
Элли попыталась выхватить пульт из рук Чанса. Завязалась детская борьба. Их смеющиеся глаза снова встретились.
— Увы, никак, — заявила Элли.
— Прикоснись ко мне! — потребовала Вики.
— Позволь мне, — вторила ей Элли. Чанс заметил, что в ее глазах стало гораздо больше синевы. Зеленоватый цвет почти полностью поглотился темнотой комнаты.
— Да, вот здесь, еще, еще, трогай меня, — рыдала Вики.
Элли незаметно скосила глаза на экран.
— Дай мне потро… то есть я хотела сказать, попробовать. — Элли от смущения закусила губу.
— Делай это языком, — продолжала настаивать Вики. — О-о-о!
— Элли! Элли, ты слышишь меня? — Голос Чанса стал непривычно громким. — Ты пока одевайся, а я позову мастера.
Он выбежал за дверь, не дав ей сказать и слова.
— О, беби, мне так хорошо!
— Заткнись, Вики, иначе я выпорю тебя, — устало сказала в экран Элли.
Казалось, комната дрожит от бешеного выброса сексуальных гормонов, в том числе ее собственных. Наивно полагая, что связана с Чансом лишь чисто служебными отношениями, она, незаметно для себя, посылала ему невидимые сигналы. Вся беда была в том, что ее мозг отказывался контролировать мир чувств. Всю неделю, кроме часов совместной работы, когда они, как могли, терпели друг друга, Элли старалась не замечать Чанса Уила. Она просто не смотрела в его сторону. Не видела доброго блеска в его глазах. Не обращала внимания на его улыбку, которая, сначала чуть тронув уголки губ, расплывалась затем по всему лицу, подобно солнечному свету. Отводила глаза от мускулов, играющих под рукавами рубашки. Старалась не придавать значения грации его движений, не видеть бликов солнца на его пшенично-желтых волосах.
Элли достала из сумки вечернее платье и стиснула зубы. Ведь именно она решила положить конец их отношениям, так и не дав им начаться.
Каждый раз, когда ее отношения с мужчинами заходили в тупик, Элли предпочитала сваливать вину на собственную молодость и неопытность. Но теперь, в двадцать девять, эта отговорка казалась по меньшей мере странной. Чем дальше, тем больше Алисия Кэннон убеждалась в своей глупости. Что заставляло ее предаваться любви с бывшим сокурсником по колледжу? Только его необыкновенно красивые руки с длинными тонкими пальцами? И все. Ей хотелось снова быть с ним, даже после разрыва, только чтобы снова видеть эти руки. Лишь через год Элли поняла, какое это безумство.
