Вдруг, невзначай я пришел к этому невероятному открытию.
Быстро растущая гора фактов явственно показывает у нас есть два ума, два способа познания, два типа памяти, два уровня аттитюдов. Первые на поверхности, в нашем мгновенном восприятии; вторые расположены ниже и руководят автопилотом, ведущим нас на протяжении большей части нашей жизни. Мы видим труд этих любознательных работников «подвала» в социальной интуиции, где они проскальзывают в наше восприятие, а также в наше совершенствование навыков и творческое вдохновение. Опытным путем мы нарабатываем практическую интуицию — трудноуловимое, сложное, неформулируемое знание, которое помогает решению наших проблем.
Интуитивное знание
При помощи глаз ваш мозг получает едва различимые образы объекта. За микросекунду мозг анализирует различия и делает вывод о расстоянии до объекта. Даже с калькулятором в руках ваше сознание с трудом бы выполнило подобные вычисления. В любом случае ваш интуитивный разум уже знает ответ. Конечно, мы знаем, что это слишком сложно понять нашему сознанию.
Бессознательное научение. То, что вы знаете, но не знаете о том, что вы это знаете, влияет на вас больше, чем вы полагаете. Это «сухой остаток» более чем 300 экспериментов по изучению силы нашего бессознательного научения (или «неосознанного» обучения, как чаще предпочитают называть его исследователи познавательного процесса, чтобы не смешивать это понятие с идеей Фрейда о бурлящем бессознательном). Некоторые из этих экспериментов Павла Левицкого и его коллег из лаборатории по изучению бессознательной обработки информации Университета Талса получили финансовую поддержку грантами Национального научного фонда на сумму более $1 миллиона. Эксперименты Левицкого обнаружили, что способный к решению множества задач бессознательный рассудок не только стремится к упорядочению деталей. Он быстр, подвижен, восприимчив и удивительно способен к «обнаружению сложных информационных схем».
Пример: вы понимаете, какая из нижеследующих фраз звучит лучше: «большой красный сарай» или «красный большой сарай», однако наш разум с трудом может сформулировать правило, известное нам интуитивно. «Таким же образом, — говорят Левицкий, Томас Хилл и Мария Кржыжевская, — казалось бы, простой акт распознавания формы и размера объекта, а также его расположения в трехмерном пространстве требует серии изощренных геометрических преобразований и расчетов, которые выходят далеко за рамки того, что большинство реципиентов могут сформулировать или просто понять. Не пытайтесь просить профессиональных шахматистов объяснить их следующие ходы, или спрашивать у поэтов, откуда они взяли эту метафору, или влюбленных, почему они влюблены. Они знают лишь то, что они делают это».
Эксперименты в Университете Талса показали, что бессознательное научение может предвосхищать паттерны, «которые слишком сложны для осознанного познания». В ходе одного исследования часть студентов смотрела (а другая часть не смотрела), как цифра «6» прыгала по экрану компьютера из одной его четверти в другую. Это выглядело как случайный процесс: никто не заметил закономерности. Однако те, кто видел перемещение цифры «6» по экрану ранее, находили ее быстрее, когда «6» была спрятана на экране, заполненном другими цифрами. Не зная, как это происходит, они демонстрировали лучшую способность отслеживать цифру. Когда перемещение цифры становилось действительно случайным, результаты ухудшались.
Левицкий повторил эксперимент с участием своих догадливых коллег профессоров-психологов, которые знали, что он изучает бессознательное научение. Они тоже начинали находить цифру быстрее, и они тоже не знали, почему. Когда экспериментаторы включали случайное перемещение и результат ухудшался, профессора начинали строить догадки о причинах ухудшения (возможно, угрожающие подпороговые стимулы?). Студентам, которые демонстрировали бессознательное научение, Левицкий даже предложил по $100 в случае, если они разгадают схему. Некоторые провели много часов над ее расшифровкой и все равно не добились успеха.
Бессознательное научение, несмотря на свою удивительную тонкость, может формировать крайне устойчивые стереотипы. В ходе другого эксперимента Левицкий показывал студентам измененные на компьютере человеческие лица: удлиненные, нормальные и укороченные — и говорил студентам, что некоторые из этих людей профессора, которые ставили оценки справедливо, а другие — несправедливо. После просмотра части «несправедливых» преподавателей с удлиненными лицами и «справедливых» преподавателей с укороченными лицами студенты оценивали «справедливость» 20 новых лиц. Не подозревающие о своем бессознательном научении (студенты говорили, что они просто угадывали), они продолжали делать выводы о справедливости по пропорциям лица, полагая, что длиннолицые преподаватели несправедливы, а коротколицые справедливы. Также в реальной жизни первые впечатления, сформированные на основе ограниченных данных, могут сохраняться при отсутствии вспомогательных фактов. Однажды родившись, стереотипы продолжают существовать.
