Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Валины глаза гневно сверкнули.
Оказывается, Аделаида была та еще штучка! А у тихони Валентины был повод ненавидеть тетку. Ну чем не мотив для убийства?
– А когда вы узнали об этом? – осторожно спросила я.
– О том, что тетка побывала у Колиной матери? Где-то за неделю до папиной смерти. Папы не стало три года назад.
Что же это получается: Валентина знала о подлом поступке тетки три года, но убила ее только сейчас? Неужели она хранила ненависть в душе в течение трех лет, а потом пришла и стукнула собственную тетю вазой по голове? Неужели можно три года ненавидеть человека, но общаться с ним, а затем прийти и убить? Может, ненависть внезапно выплеснулась, переполнив душу, когда в нее упала какая-то последняя капля?
Но даже если и так, тебе, Таня, придется доказывать виновность племянницы Белкиной. А это очень и очень не просто, ведь следов на месте преступления она не оставила. Могла ли эта тихоня, скромная серая мышка так тщательно все продумать и не оставить в квартире никаких следов? Или я все же ошибаюсь, иду по неверному следу?
– Значит, вы узнали о визите тетки к матери Николая примерно три года назад, – уточнила я. – И вы свою родственницу простили?
– Простила, – подтвердила Валя. – А куда ж деваться? Она моя тетя.
– А почему вы перестали к ней приходить с конца марта?
– Она сама меня выгнала. И велела больше не приходить.
– Почему?
Валентина еле заметно вздрогнула и сказала:
– Понятия не имею. Была не в духе, говорила гадости, я возмутилась, и она меня прогнала.
Было ясно, что она врет. Что-то произошло между теткой и племянницей.
– Это все вопросы? – спросила Валентина. – Я очень устала на работе.
– Еще парочка вопросов, и я вас покину. У вашей тети были какие-то ценности? Дорогие украшения, предметы искусства, картины известных художников?
Говоря это, я пыталась поймать Валин взгляд, почувствовать какой-нибудь неуловимый сигнал, но она сидела, ссутулившись и опустив глаза к полу. И все же я увидела, как чуть заметно вздрогнули ее поникшие плечи. Уже теплее, молодец, Таня!
– Да ничего такого у нее не было. Так, золотые украшения, ширпотреб.
Я вспомнила про старинные серьги с агатами, доставшиеся Аделаиде от матери. Нет, Валентина явно что-то скрывает. Эх, если б у меня была возможность обыскать ее квартиру!
А ведь это мысль! Что, если прийти сюда, когда хозяйка на работе, и пошарить по укромным уголкам? Наверняка найдется что-нибудь интересное.
Я спросила:
– Скажите, а у вашей тети есть другие родственники, кроме вас?
Немного подумав, Валентина ответила:
– Был у нее двоюродный брат по матери, я ведь говорила, что матери у моей мамы и Аделаиды были разные. Жил с семьей где-то на севере. В Сибири, что ли. Но он давно умер.
– Может, у него остались дети?
– Погодите-ка, – Валентина встала и вышла из комнаты.
Через минуту она вернулась с альбомом в красном плюшевом переплете. Открыла его, но, прежде чем дать мне, быстро вынула маленький картонный прямоугольник – фотографию – и сунула под диванную подушку. А потом опасливо покосилась на меня, пытаясь понять, заметила ли я эти манипуляции. Но я успела отвести взгляд в сторону и принялась рассматривать металлическую вазочку, покрытую причудливым орнаментом, в шкафу за стеклом. Нет, определенно я должна вернуться в эту квартиру, когда ее хозяйки не будет дома!
– Вот, это ее брат, – Валентина осторожно вытащила фотографию из уголков и перевернула на другую сторону, показывая мне косую размашистую надпись: «Адочке от брата. 1996 г.». Она ее маме приносила показать, да оставила тут и больше про нее не вспоминала.
Снимок был сделан в квартире. На диване, на фоне ковра с причудливыми, узорами сидели четверо: мужчина средних лет с усталыми глазами, довольно приятная женщина, старательно улыбавшаяся в объектив, и двое детей – худенький мальчик лет двенадцати и щекастый младенец в розовом платьице и с белым пышным бантом, непонятно как державшимся на почти лысой круглой головке. Девочка сидела на коленях у матери.
– Значит, брат вашей тети умер?
– Да, – подтвердила Валя, – где-то в конце девяностых разбился на машине вместе с женой.
– А дети?
– Детей с ними не было, слава богу.
Значит, дети остались живы, и теперь они уже взрослые. И могут претендовать на Аделаидину квартиру. А что, если это вовсе не Валентина убила свою тетку? Я хотела спросить ее, не знает ли она что-то об этих детях, но тут позвонил Киря:
– Ну, Иванова, пляши! Завтра в два у тебя свидание. Догадайся с кем.
– Уже догадалась. Вся сияю от счастья.
– Заедешь ко мне за документом. Ну, ты поняла, о чем я, везучая ты моя?
– Все поняла, начальник. Спасибо тебе огромное, ты настоящий друг.
– Спасибом не отделаешься, и не мечтай.
– Да-да, за мной должок, Володя.
Судя по эзоповой речи, Киря звонит с работы и боится сболтнуть лишнее. Остерегается чужих ушей даже когда один в кабинете и рядом не трется кто-то из подчиненных. И я его понимаю: если кто-нибудь узнает, что он собирается на время одолжить мне адвокатские корочки, ему не поздоровится. Спасибо тебе, заботливый ты мой!
А жизнь-то налаживается, Танюша! Очень довольная, я распрощалась с Валентиной и поехала домой.
Жизнь определенно налаживалась. Дома меня ждал романтический ужин при свечах и фантастическая, безумная ночь. Все мои подруги сдохли бы от зависти.
Глава 6
Дверь за мной с грохотом захлопнулась, в замке заскрежетал ключ.
Ниночка смотрела на меня расширившимися глазами, губы ее дрожали. Но не успела она и рта открыть, как я твердым тоном объявила:
– Здравствуй, Нина, я твой адвокат, меня зовут Татьяна Александровна. Понятно?
Она кивнула, сглотнула слюну и перевела глаза на окрашенную в темно-зеленый цвет стену, по которой змеилась тонкая трещина.
Выглядела девчонка ужасно. Со щек пропал румянец, глаза покраснели и опухли от слез, волосы выглядели так, словно их уже месяц не касалась расческа. Похоже, она даже не понимает, почему оказалась в этом ужасном месте.
– Постарайся вспомнить все, даже мелочи. Позавчера ты была у Аделаиды Амвросиевны?
– Нет, я же уже рассказывала.
– А теперь расскажи мне. Почему ты к ней не поехала? Вы же договаривались?
– Да. Но я ей утром позвонила сказать, что не смогу, но она не взяла трубку. Может, в туалете была. Или выходила куда. Я хотела потом еще раз позвонить, через полчаса.
– И что? Позвонила?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
