Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
БЕРЕГИТЕ СЕБЯ, АЛЕКС.
Пятого марта Маккэндлесс отправил еще одну открытку Джен, а также написал Францу. В послании Баррес говорилось:
Привет из Сиэтла! Я теперь железнодорожный бомж! Правда-правда, я теперь путешествую по железке. Это очень круто, и я теперь жалею, что не пересел на поезда гораздо раньше. Тем не менее, у железки есть и свои минусы. Во-первых, очень быстро становишься грязным до невозможности. А во-вторых, приходится сталкиваться с этими безумными поездными охранниками. Сижу я в скором товарняке, и тут часов в десять вечера меня фонариком находит один такой. «Вылезай оттуда, а то ПРИСТРЕЛЮ!» – орет. Я вылез и вижу, что он вытащил револьвер. Он взял меня на мушку, допросил, а потом рычит: «Еще раз тебя на этом поезде увижу, убью! Вали отсюда!» Ну и псих! Но хорошо смеется тот, кто смеется последним, потому что уже через 5 минут я забрался в тот же самый поезд и доехал на нем аж до самого Окленда. Скоро напишу еще,
АЛЕКС.
Спустя неделю у Франца зазвонил телефон. «Это была телефонистка, – говорит он. – Спрашивала, приму ли я за свой счет звонок от человека по имени Алекс. Звук его голоса был для меня как солнце после месяца проливных дождей».
«Не подъедешь меня забрать?» – спросил Маккэндлесс.
«Подъеду, конечно. Где тебя искать в Сиэтле?»
«Рон, – со смехом ответил Маккэндлесс, – я не в Сиэтле. Я в Калифорнии, недалеко от тебя, в Коачелле». Не сумев найти работу на дождливом северо-западе, Маккэндлесс, пересаживаясь с одного товарняка на другой, двинул обратно в пустыню. В калифорнийском Колтоне его поймал и отправил в тюрьму другой железнодорожный охранник. Освободившись, он автостопом добрался до Коачеллы, находящейся прямо у юго-восточной окраины Палм-Спрингс, и оттуда позвонил Францу. Франц бросился забирать Маккэндлесса, еле дождавшись, пока тот положит трубку.
«Мы заехали в ресторан, где я накормил его мясом и лобстером, – вспоминает Франц, – а после этого мы вернулись в Солтон-Сити».
Маккэндлесс сказал, что остановится всего на день, только постирать одежду и загрузить рюкзак. Парню не терпелось добраться до Картаге, так как Уэйн Уэстерберг сообщил, что на зерновом элеваторе для него есть работа. Это было в среду, 11 марта. Франц предложил молодому человеку подбросить его до Гранд-Джанкшн в Колорадо, но не дальше, потому что в ином случае он не успевал вернуться на запланированную на следующий понедельник важную встречу в Солтон-Сити. К удивлению и большому облегчению Франца, Маккэндлесс принял его предложение без споров и пререканий.
Перед отъездом Франц вручил Маккэндлессу мачете, теплую арктическую парку, складную удочку и еще несколько вещей для его аляскинского предприятия. В четверг на рассвете они выехали из Солтон-Сити на пикапе Франца. Они сделали остановку в Буллхэд-Сити, чтобы закрыть счет Маккэндлесса в местном банке и забежать в трейлер к Чарли, где Алекс оставил на хранение некоторое количество книг и прочих вещей, включая фотоальбом-дневник с отчетом о путешествии вниз по реке Колорадо на каноэ. После этого Маккэндлесс настоял, что должен угостить Франца обедом в казино «Золотой слиток», расположенном на другом берегу реки в Лафлине. Узнав Маккэндлесса, одна из официанток «Слитка» радостно воскликнула: «Алекс! Алекс! Ты вернулся!»
Перед выездом Франц купил себе видеокамеру и теперь время от времени останавливал машину, чтобы запечатлеть окружающие пейзажи. Маккэндлесс обычно уворачивался от камеры каждый раз, когда Франц направлял объектив в его сторону, но, несмотря на это, короткий фрагмент съемки с его присутствием все-таки существует. В нем он, исполненный нетерпения, стоит посреди снега над Брайс-Каньоном. «Ну, ладно, Рон, поехали уже, – протестует он в объектив камеры через несколько мгновений. – Впереди у нас будет еще куча всего интересного». Загорелый Маккэндлесс, одетый на этих кадрах в джинсы и шерстяной свитер, кажется сильным и полным здоровья человеком.
Франц говорит, что путешествие это было хоть и торопливое, но приятное. «Иногда мы часами ехали, не говоря друг другу ни слова, – вспоминает он. – Но даже когда он спал, я был счастлив просто оттого, что он рядом со мной». В какой-то момент Франц осмелился задать Маккэндлессу очень важный для себя вопрос. «Моя мама была единственным ребенком в семье, – объясняет он. – Отец тоже. И я у них был один. Теперь, после гибели моего сына, я в роду остался последний. Когда умру я, с моей семьей будет покончено, она исчезнет навсегда. Вот я и спросил Алекса, смогу ли я усыновить его, согласится ли он стать моим внуком».
Обескураженный Алекс ушел от прямого ответа на вопрос: «Рон, давай поговорим об этом, когда я вернусь с Аляски».
Четырнадцатого марта Франц оставил Маккэндлесса на обочине автострады номер 70 прямо перед въездом в Гранд-Джанкшн и вернулся в южную Калифорнию. Маккэндлесс направился на север с большой радостью. С радостью и облегчением, ведь ему снова удалось избежать близости с другим человеком, избежать дружбы и всего сопутствующего ей неприятного эмоционального багажа. Он смог вырваться за клаустрофобные рамки своего семейства. Ему удалось удержать Джен Баррес и Уэйна Уэстерберга на расстоянии вытянутой руки и убраться из их жизней, прежде чем у них возникли на его счет какие-нибудь ожидания. А теперь он настолько же безболезненно выскользнул и из жизни Рона Франца.
Безболезненно, надо отметить, это было только для самого Маккэндлесса, но не для старика Франца. О том, почему он так быстро и так сильно привязался к Маккэндлессу, мы можем только гадать, но любовь его была абсолютно неподдельной, искренней и глубокой. Долгие годы Франц жил в почти полном одиночестве. Родных у него не осталось, друзей было мало. Тем не менее, будучи человеком дисциплинированным и привыкшим полагаться только на себя, он очень неплохо справлялся, даже несмотря на возраст и одиночество. Однако с появлением в его жизни Маккэндлесса все кропотливо сконструированные стариком оборонительные рубежи рухнули. Франц наслаждался компанией Маккэндлесса, но вместе с тем их крепнущая дружба напоминала ему, насколько он был одинок. Этот мальчишка помогал заполнять зияющую в жизни Франца дыру, но вместе с этим он сорвал с нее маскировку и сделал ее зримой. Когда Маккэндлесс уехал так же внезапно, как и появился, Франц вдруг почувствовал глубокую и совершенно неожиданную для себя обиду.
В начале апреля Франц нашел в своем почтовом ящике длинное письмо со штемпелем Южной Дакоты.
«Привет, Рон, – говорилось в письме. – Это Алекс. Уже почти две недели я работаю здесь, в Картаге, в Южной Дакоте. Я приехал сюда через три дня после того, как мы расстались в Колорадо в Гранд-Джанкшн. Надеюсь, ты добрался обратно в Солтон-Сити без особых проблем. Работать мне здесь нравится, и все идет хорошо. Погода тут очень даже неплохая, и некоторые дни выдаются на удивление теплые. Некоторые фермеры уже даже начинают выходить в поле. А у тебя там, в южной Калифорнии, должно быть, уже становится достаточно жарко. Я вот думаю, была у тебя возможность 20 марта выбраться на тусовку Радуги к горячим ключам и посмотреть, сколько народу там собралось? Там, наверно, было интересно и весело, хотя, мне кажется, ты людей такого типа не очень-то понимаешь.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
