Девушка безмерно обрадовалась, узнав, что Марк собирается навестить Хильярда, и была ужасно разочарована, когда он так и не смог выбраться. Неужели уехал из Лоскенны не попрощавшись? Похоже, он навсегда забыл и о ней, и о ее дедушке.
Измучившись бесплодными попытками разговорить Хильярда и вызвать его на откровенный разговор, Лесли решила воспользоваться хорошей погодой и пойти искупаться. Ночью шел проливной дождь, но утро выдалось ясное и теплое, с моря Дул освежающий бриз. По пути к дому девушка остановилась, заметив, что одна довольно крупная ветка розового куста сломана. Она решила отнести ее домой. Хотя цветы подвяли, на ветке оставалось много полураскрывшихся бутонов, они наверняка распустятся, если поставить их в воду. Наклонившись, чтобы отломить ветку, Лесли заметила прямо под кустом, на сырой земле, отпечаток подошвы и озадаченно уставилась на него.
Недалеко от первого нашелся и второй след. Похоже, тут бродил кто-то, обутый в резиновые сапоги. Дедушка? Но сегодня утром он никуда не выходил. А если бы даже и пошел в сад, то ни за что не стал бы шастать по клумбам.
«Тот самый человек, кого я видела… или думаю, что видела. Это доказывает, что мне ничего не пригрезилось. Здесь кто-то был. Тот, кто не имеет никакого права бродить по саду. Он снова приходил».
Конечно, нет ничего особенного в присутствии постороннего праздношатающегося, но с другой стороны, если кто-то набрался наглости снова и снова залезать на их территорию, он, вне всякого сомнения, должен быть пойман и наказан, решила Лесли. Она искала в телефонном справочнике номер полицейского участка Лоскенны, когда на пороге появился ее дед.
— Кому это ты собралась звонить? — В его голосе отчетливо слышалось раздражение. Такое Лесли частенько замечала за ним в последнее время.
— В полицию. Какой-то идиот шляется по нашему участку. Может, он не совсем того…
К ее изумлению, Хильярд кинулся к ней выхватил телефонный справочник у нее из рук:
— Да какое ты имеешь право решать, что делать? Шляется кто-то! Не городи ерунду! — Заметив, какое впечатление произвел на девушку его выпад, он продолжил более спокойно: — Даже если ты права, полиция здесь ни при чем. У нас в Лоскенне всего один констебль, да и тот слабоумный. Должно быть, ты забыла, что это мой дом, а ты здесь на правах гостьи.
Лесли собралась было возмутиться и сказать, что она хотела как лучше, но решила промолчать. Хильярд явно был не в себе, и дальнейшие препирательства только еще больше его расстроят.
— Что-то мне нехорошо. Совсем не могу работать, — измученным тоном произнес дед, только подтвердив подозрения Лесли. — Я послал мисс Чаллен записку, велел не приходить, пока я не дам ей знать. Постоянный стук клавиш действует мне на нервы.
Когда пунктуальная Анна точно в срок принесла кофе с печеньем, Лесли обдумывала, как бы подвести деда к теме, которая ее волнует. Девушка ужасно переживала из-за непрекращающейся апатии старика и его полного безразличия к повседневным делам.
— Знаешь, дедуля, а я ведь даже ни строчки не прочитала из той книги, над которой ты трудишься, — завела она разговор, отставляя в сторону пустую чашку. — Можно поглядеть на ту часть, которую мисс Чаллен уже успела напечатать?
— Как хочешь, — не выразил особого энтузиазма Хильярд.
Она-то надеялась, что ее предложение пробудит у него интерес или, на худой конец, дед начнет переживать и предупредит ее, чтобы не перепутала страницы.
— Я принесу сюда несколько глав. И если что-то не пойму, спрошу у тебя, ладно?
Выбрав наугад пару глав, Лесли вернулась в столовую и углубилась в чтение. Но книга оказалась настолько скучной, что девушка тут же пожалела о своем предложении. Однако отложить труд деда в сторону она тоже не могла, особенно после настойчивости, с какой добивалась его разрешения. Это показалось бы верхом пренебрежения к труду старика и могло окончательно выбить его из колеи. Поэтому она с упорством переворачивала страницы, в глубине души надеясь наткнуться на что-нибудь интересное. Неудивительно, что Хильярд подобным образом относится к смерти, подумалось ей. Дикари, которых он описывал в своей книге, похоже, находили в ней дьявольское наслаждение.
«В племени тенсети считается, что жертвоприношение родственника или близкого друга способно продлить жизнь, а в некоторых случаях даже и обмануть смерть. Интересно сравнить эту варварскую практику с похожими культовыми обрядами других народов. Энергия жизни, которую символизирует кровь, побеждающая саму смерть, — это элемент многих верований, прослеживающийся даже у европейских цивилизаций, однако тенсети придерживаются мнения, то если кто-то, исключая самих участников, то есть жрецов и их жертв, станет свидетелем ритуала, это сведет все усилия на нет. И все же достичь желаемого результата можно, если придать вольного или невольного свидетеля мучительной смерти. Только жестокая расправа способна искупить его вину. Поэтому я прекрасно знал, на что иду какому невероятному риску подвергаюсь, когда решил подсмотреть за кровавым жертвоприношением тенсети и даже сфотографировать его. И, насколько мне известно, я стал единственным белым человеком, которому удалось сделать это».
Лесли, словно завороженная, не могла оторваться от текста, пока не дочитала его до конца, и только тогда, невольно содрогнувшись от ужаса, отложила листочки. Девушка взглянула на задремавшего деда. Даже думать противно, что именно этот человек стал свидетелем столь омерзительного зрелища. Хотя, судя по последнему предложению, он считал это одним из своих величайших достижений.
Лесли потихонечку сложила странички в нужном порядке и отнесла их в библиотеку, удивляясь про себя, как это такая молодая девушка, как Мона Чаллен, способна перепечатывать подобные пассажи. Однако кто знает, решила наконец Лесли, может, она из тех людей, что работают словно автоматы, не задумываясь над смыслом фраз.
Выходя из библиотеки, Лесли услышала, как дед зовет ее, и поспешила обратно в столовую. Девушку очень взволновала внезапно произошедшая с ним перемена — на щеках горел нездоровый румянец, пальцы нервно барабанили по ручке кресла.
— Принеси мне выпить! — Даже голос его звучал как-то странно, и Лесли с волнением наклонилась к нему:
— Дедушка, тебе плохо? Ты не болен?
— Болен? — раздраженно оттолкнул он ее. — С чего ты взяла?! Просто подумал, не выпить ли мне бренди с содовой.
— Но доктор Ролинсон говорит…
Лесли испуганно отпрянула в сторону, когда дед неожиданно резко вскочил на ноги, оттолкнув кресло и опрокинув стоявший рядом журнальный столик.
— К черту докторов! И если ты не способна сделать для меня даже такую малость, я позову Анну! Она сделает все, что я попрошу, и не станет задавать идиотских вопросов!
— Извини! Конечно, я сейчас.
Как ни странно, выпивка оказала на старика благотворное действие. Через мгновение он уже от всей души благодарил внучку, и Лесли с трудом могла поверить, что совсем недавно этот человек страшно гневался. За обедом дед спросил, есть ли у нее какие-нибудь особенные планы на вторую половину дня.
