«Эд Джордж Адамс», — напечатал я. Была пятница, и мы с Джорджией уже купили продукты на следующую неделю. Теперь она спала, а на кухне под крышкой тихонько булькал рататуй. Белье постирано, пол на кухне вымыт, гостиная приведена в порядок. Я позвонил в банк распорядиться насчет оплаты счетов своим родителям — с еженедельным отчетом о Джорджии. А времени всего половина второго. Я еще не купил «Белые зубы» и, соответственно, не мог приступить к чтению. Дальнейшая же доработка диссертации могла только испортить ее. «Так почему бы не заняться автобиографией?» — подумал я.
Итак. «Я вырос в деревне среди торфяников Кембриджшира. Про те места говорят, что если там встать лицом на восток, то можно увидеть Уральские горы. Когда мне и моему брату близнецу Уиллу было по пять лет, нас повезли в Брекон Биконс[21]. Но мы так испугались, что заплакали и спрятались в машину, так что поездка на этом закончилась».
Постучали в дверь. Я надеялся, что это Кейт. Так оно и оказалось. На ней была замшевая куртка, которая очень подходила к ее волосам. Черная юбка до колен и черные колготки. Она выглядела восемнадцатилетней девушкой.
— Привет! — сказал я. — Заходи.
— Ты занят?
— Не-а, просто писал автобиографию для кружка.
— Можно посмотреть?
— Конечно, — сказал я и подвел ее к компьютеру. — Но пока готово только два предложения.
Она прочитала и воскликнула:
— Ого! Вы с братом близнецы!
Я кивнул.
— А твой брат такой же красивый, обаятельный, остроумный и интеллигентный, как ты?
Я не услышал иронии в ее голосе, но вместо того чтобы сказать, что я тоже без ума от нее, я осторожно ответил:
— Мы не идентичные близнецы. Чашку чая?
— Да, пожалуйста. Я принесла свой обед, надеюсь, ты не против? — Она вынула из сумки багет. — Майлз отпустил меня на час.
Значит, я красивый?
— Принести тебе тарелку? — спросил я.
— Нет, не надо.
Но на тарелке я все же настоял, так как только что все пропылесосил и вымыл. На кухне, в ожидании, пока закипит чайник, я закрыл глаза и представил, как целую ее.
— А теперь тебе нравятся горы? — поинтересовалась Кейт, покончив с расспросами о жизни в торфяниках. Как идет ему эта темно-синяя рубашка, но как странно он отреагировал на ее комплименты. Смущен и стесняется? Глубоко привязан к Бернис? А может, она просто с самого начала неправильно его поняла. Кембриджшир и горы казались вполне безопасными темами для разговора.
— Обожаю. Я путешествовал в Гималаях несколько лет назад. Фантастика.
— Да, конечно, — ответила Кейт, неспособная придумать худшего способа провести отпуск. Одна мысль о том, что магазины, кафе, другие человеческие существа находились более чем в четырех минутах ходьбы, всегда вызывала в ней страх.
— Я покажу тебе, — сказал он, встал со стула и подошел к аккуратной книжной полке. Отыскав атлас мира, он вернулся и сел на диван рядом с ней.
— Вот здесь.
Его щека находилась всего в полутора дюймах от ее лица, и Кейт было трудно сосредоточиться на маршруте, который он описывал. Она стала прикидывать, хороши ли его ноги так же, как его грудь, какова на ощупь его кожа…
— Мне пора идти, — сказала она. — Час, отпущенный мне Майлзом, почти истек.
— Пожалуйста, не уходи. — Рука Эда упала на руку Кейт.
Кейт улыбнулась:
— Увы.
— Ты действительно находишь меня красивым, очаровательным, остроумным и эрудированным? — спросил Эд.
— Кажется, я сказала «интеллигентный».
— Правильно.
— Ну… мне действительно пора…
— Что ж….
В воскресенье Зоуи поставила перед Гидеоном пылесос и спросила, не хочет ли он пройтись с ним по квартире.
— А, ну да, — неуверенно сказал Гидеон. — Сказать по правде, я никогда раньше не пользовался этим механизмом. — Он стоял, обхватив подбородок руками, и хмурился, словно в первый раз осматривал некое сложное произведение современного искусства.
Зоуи вздохнула, не сильно удивляясь.
— Чтобы включить, нажми ногой на эту кнопку, потом направь этот конец на пол, постарайся избегать напольных подушек, длинных гардин и моей коллекции редких раковин в камине. Понятно?
— Понятно, — ответил Гидеон и, нажав на выключатель, принялся за дело. Зоуи осталось только наблюдать, как в пылесосе исчезали крошки, накопленные Гидеоном за последнюю неделю, и три раковины из тех, что поменьше.
— Извиняюсь! — прокричал Гидеон, когда раковины со стуком всосало в глубь пылесоса. Надо будет потом достать их из пылесборника.
Затем был урок по пользованию стиральной машиной:
— Белье — сюда, стиральный порошок — сюда, кондиционер — сюда. Закрываешь дверцу. Поворачиваешь этот регулятор на «тройку». Нажимаешь эту кнопку. Понял? Теперь сам.
Зоуи вежливо отвернулась, пока Гидеон закладывал свое бельишко в барабан.
— Как же ты раньше справлялся? — спросила она его.
— Ну, обычно этими вещами занималась Пенелопа. А потом, после Пенелопы, в прачечной всегда находилась какая-нибудь любезная леди. Шесть фунтов, и к концу дня все уже готово.
Зоуи задумалась над тем, какой же была Пенелопа. Он рассказывал, что они были женаты восемь лет. Детей нет: Пенни предпочитала лабрадоров. Они преподавали в одной и той же школе, но в конце концов Пенелопа решила провести оставшуюся часть жизни с завучем.
Гидеон умудрялся вызывать у Зоуи смесь жалости и раздражения. Сейчас преобладало раздражение, потому что он рассыпал порошок, пролил кондиционер и пытался включить стиральную машину, не закрыв дверцу.
— У тебя есть фотография Пенелопы? — спросила она, включив машину.
Он слегка опешил, но сказал, что, кажется, где-то есть, и исчез на некоторое время у себя в комнате.
— Вот, — сказал он, вернувшись, — это наша свадьба.
Зоуи в изумлении открыла рот. Неужели это Гидеон? Такой красивый. Такой стройный. Пенелопа рядом с ним казалась невзрачной: круглое лицо, толстые лодыжки.
— Она симпатичная, — сказала Зоуи.
— Да. Хорошая женщина. — Он посмотрел на фотографию и вздохнул: — Надо было постараться удержать ее.
Теперь сердце Зоуи снова склонялось к жалости.
— Хочешь, я закажу пиццу? — спросила она, и Гидеон отбросил фотографию Пенелопы в сторону и заметно повеселел.
В понедельник утром Донна села на автобус и поехала в город, в книжный магазин. Встав в очередь, она обнаружила, что перед ней стоит Эд и тоже с романом «Белые зубы» в руках.
