— Ни один! — накинулась на меня Алекс. — Ни один не знает о нем!
Я замахала руками:
— Ну, ладно, ладно. Не так фортиссимо, пожалуйста.
— К счастью, снимок потрафил как раз ко дню рождения шефа, — Алекс перешла на шепот. — И он посчитал это удачной шуткой. На вечеринке после рабочего дня устроили даже викторину: отгадай, кто на фото! Больше всего очков набрала наша неисправимая неряха Хельга. Ноздря к ноздре с ней шла главная бухгалтерша. На меня не подумал никто.
Алекс хотела махнуть кельнеру, чтобы он принес еще бутылку пива, но тот все еще торчал на Кальверштрассе, мертвой хваткой держа Драную кошку, которая отбивалась от двух призванных на помощь патрульных полицейских женского пола, пинаясь своими пятнистыми лодочками от «Маноло-Бланик» и размахивая пакетом от «Хатров». Наконец появились и японцы, но не в «Фай суши», а перед ним, в экстазе наставив камеры на уличную битву. Что значат Нойшванштайн, Лорелея и Старый город в Хайдельберге по сравнению с дамскими боями в Штутгарте?! Ничего!
Алекс просто подхватила еще на три четверти не опустошенную бутылку, которую оставила после себя Драная киска. На этот раз тратить время на стакан она не стала.
Я взяла с транспортера две тарелочки с зеленым ободком, если верить меню, фирменное блюдо заведения. Моллюски на рисе? Пресноводный угорь на рисе? Грозящая летальным исходом рыба фугу на рисе? А, какая разница!
— Я больше этого не выдержу! — с трудом перевела дыхание Алекс.
— А тебе и не придется, — успокоила я ее. — Свеженький «С-Трип» со среды в продаже. Думаю, к концу недели я получу первые послания.
— Правда?
Алекс посмотрела на меня так, словно я пообещала ей быстрорастворимое просветление и одновременно легкодоступный вход в нирвану.
— Правда.
Послания посыплются «эн массе»[50], и мне останется только выискать среди них пошлого мошенника. С тех пор как я пару лет назад раскрыла первое преступление, глубоко в душе я знала, что у меня к этому способностей больше, чем у всех вместе взятых зануд, которых производил мой род с тысяча шестьсот восемнадцатого года. И этот талант нельзя зарывать в землю — это дар природы, которая возводит меня в ранг орудия кармической справедливости.
Раскрытие преступлений — это мое богиней данное призвание! И меня от него не удержат никакие ничтожные препятствия вроде категорического запрета моего жениха совать сюда свой нос!
7
Купить собаку в мешке. Древняя, позже искаженная поговорка
Как я воспитываю лучшего друга женщины
Урок 7. Перевозка собаки
У многих собак перевозка в автомобиле вызывает тошноту. Но ваш маленький любимец непременно освоится с таким видом передвижения.
Вначале берите его с собой лишь на короткие расстояния, чтобы он привык и к машине, и к дорожному шуму. Перед поездкой не кормите его, иначе, чего доброго, от морской болезни его стошнит. Для подстраховки подложите под него старые газеты или полотенца. Никогда не оставляйте малыша одного надолго в машине, иначе он прогрызет вам все сиденья или получит тепловой удар. А если перед началом путешествия вы будете приманивать его в салон авто лакомством, вскоре он уже сам будет радоваться таким выездам!
Но осторожно: некоторые собаки так влюбляются в поездки на автомобиле, что потом их оттуда и калачом не выманишь…
Мы с Урсом заключили нечто вроде перемирия. Повод был: Урс отбывал со своим шефом и другом Саймоном на продленные выходные — то есть с пятницы по понедельник — в горы, где уже выпал довольно обильный снег, а я оставалась дома в уже промокшем, но все еще теплом Штутгарте, чтобы скучать по нему. Страшно скучать. Не только по лакомым готовым пиццам, которыми он, несмотря на нашу размолвку, продолжал баловать меня, — нет, и по нему самому.
А меня саму на горнолыжные трассы и калачом не заманишь. Даже несмотря на то, что от моего первого учителя у меня остались самые приятные воспоминания. Его звали Сьёрен, выглядел он как Виго Мортенсен[51], а по-немецки говорил как Виви Бах. Вообще-то я тогда никак не рассчитывала на датчанина, ожидала скорее какого-нибудь Тони, Зеппа или Густля — коренного обитателя Альп. Но все они были владельцами ресторанов быстрого питания, где подавали «Оригинальную альпийскую пасту» из микроволновки, которая раньше называлась просто: клецки по-швабски, их лепили вручную. А кроме того, подрабатывали менеджерами в местном объединении индустрии туризма и больше не испытывали нужды обучать неуклюжих горожан азам искусства держаться на двух дощечках.
В наши дни уже никто не катается на простых лыжах, нет, народ нынче стоит на «карвингах», «фриракдерах» или сноубордах, и в сжатые сорок восемь часов уик-энда ищет крутых развлечений. А потеха заключается уже не в обычном горнолыжном катании, а по большей части в полуночных спусках с горы, в хорошем подпитии, среди сотни других набравшихся, причем самый кайф — когда пропашешь на животе в долину по узкой, едва освещенной тропе, по которой, как правило, спускается скот.
Ну, да ладно. Я, кроме всего прочего, на радость местным жителям, при попытках удержаться на двух дощечках при спуске с пологого холмика, проводила опасные и болезненные для моей задницы часы, в то время как пятилетние аборигены, ловко виляя, толпами обгоняли меня.
Нет уж, благодарю покорно!
Итак, я осталась дома. Но не без дела. Этим пятничным утром мне пришел громадный пакет из «С-Трип».
Почтальон, который — спасибо Аполлону с Зевсом! — никогда не отваживался доставить почту в дом или хотя бы до почтового ящика, просто перебрасывал всю корреспонденцию через невысокую электроизгородь в садик. Там ее, как правило, драли на мелкие кусочки Зевс и Аполлон. Или превращал в мокрое месиво осенний ливень. На выбор.
Пакет из «С-Трип» вымок насквозь. И это было огромной удачей, потому что в таком виде его было легко свернуть в трубочку и засунуть за декольте — за миллисекунду до того, как Урс, отправляясь в продленное путешествие, вышел вслед за мной из дому.
— Есть что-нибудь для меня? — на ходу спросил он.
Я покачала головой и на прощание благопристойно поцеловала его в щеку. Мелочь, из-за которой я всегда завидовала старым супружеским парам. До этой недели, которую всю напролет Урс дулся. Его прежние поцелуи, преисполненные любви, уступили место подчеркнуто неприступной мужской щеке, которая отвергала мои скромные поцелуи.
Мы были два упрямых барана.
Но я ни за что не сдамся! Скорее ад замерзнет, чем я уступлю типу, который устраивает женщине психическую пытку ради собственного удовлетворения.
