Ровно в девять утра Дженифер вошла в кабинет командира базы, готовая терпеливо выслушать руководящие указания и мудрые наставления и сразу же приняться за работу.
Полковник Паттерсон выглядел так, как она себе его и представляла. Стандартный облик военного руководителя, облеченного высокой властью и отягченного высокой ответственностью за судьбы многочисленных подчиненных и порученного ему трудного дела.
Высокий, сухощавый, неулыбчивый, с коротким седым ежиком волос и слегка прищуренным, цепким и жестким взглядом. Голос был сухой и несколько резковатый. Говорить он тоже предпочитал короткими, рублеными и четкими фразами, не оставляющими особого места для сомнений и дискуссий.
Он с ходу взял на себя инициативу ведения беседы.
— Проходите и присаживайтесь вот сюда, мисс. Я занятый человек. У меня для вас не более пяти минут. Я знаком с вашим досье, так что отбросим в сторону ненужные формальности. Скажу откровенно, что я не очень одобряю эти новомодные идеи о психоанализе, фрейдистском копании в душе и психологической коррекции личности. Я воспринимаю идею исповеди перед другим человеком только в религиозном плане, как католик. Так что в качестве вашего пациента я не подойду. Что касается остальных моих подчиненных — это их личное дело. Не буду препятствовать, если кто-то захочет перед вами исповедаться. Надеюсь, что служебные тайны при этом не будут затронуты, — как-то неулыбчиво пошутил он. — В любом случае, буду рад, если ваша работа повысит боевой дух и психологическую устойчивость моих подчиненных. У меня специфичный объект и специфичные подопечные. Это не просто база. Это учебный центр по подготовке и переподготовке летного состава. Мы обучаем ведению воздушного боя с применением самых современных тактических приемов и использованию новейших систем бортового вооружения. Часто такая работа связана со сложными экспериментами и повышенным риском. Поэтому моим людям приходится нелегко. Стрессы, физические перегрузки. Особенно достается инструкторам, которые готовят других и отвечают за их мастерство и безопасность полета. Займитесь ими в первую очередь.
У меня к вам личная просьба. На базе служит сын моего друга, с которым мы вместе воевали в Корее, в одной эскадрилье. Тот погиб в бою, в котором я не смог принять участие. Мой самолет был сильно поврежден накануне, и его не успели отремонтировать. В противном случае, может быть, все сложилось бы по-другому.
Так вот. Его сын, капитан Стивен Брайтон, сейчас находится здесь, в центре. Занимается обучением тактике воздушного боя, в том числе технике пилотирования. Недавно погиб один из его учеников. Вины капитана в этом нет, но он сильно переживает. Я его понимаю. Однако это мешает его работе. Он пилот от бога и с богатым боевым опытом. Я не хочу терять такого аса и такого прекрасного инструктора из-за нервных срывов. Он не женщина, он офицер, и не имеет право на излишние сантименты. Займитесь им в первую очередь. Полагаю, что капитан будет весьма интересным для вас объектом, и надеюсь, что ваши методики смогут как-то ему помочь. Считайте, что это первая проверка вашей профессиональной пригодности и возможностей вашей науки. Докажите, что ваши приемы и методы чего-то стоят, и я открою «зеленую улицу» для вашей работы на базе.
И последнее. Вам предстоит работать преимущественно в мужском коллективе. Это создает особые проблемы во взаимоотношениях с коллегами и подопечными. Не хочу вторгаться в вашу личную жизнь и давать непрошеные советы, но надеюсь, что у нас не возникнет ненужных осложнений в этой связи. Кстати, я обещал вашему отцу присмотреть за вами. Не хотелось бы его огорчать.
Что касается бытового устройства, то обратитесь к моему адъютанту в приемной. Он объяснит, что делать дальше и с кем связаться. На этом все. Даю два дня на обустройство и жду вас послезавтра, в это же время, на служебном инструктаже для летного состава. Представлю вас нашему основному работающему персоналу, в том числе инструкторам.
Стивен сидел на жестком голубом пластиковом стуле в конференц-зале, где обычно Большой Джо, он же Старик — командир базы полковник Эндрю Джон Паттерсон проводил свои традиционные инструктажи для постоянного состава учебного центра, обычно раз в неделю, по средам. Половина зала была заставлена стройными рядами таких же стульев, в настоящее время почти полностью занятых летным и частично административным составом базы, облаченным как в повседневную форму, так и в летные комбинезоны.
Впереди по стенам и на специальных стойках висели различные карты, таблицы и диаграммы, иллюстрирующие обычные проблемы, обсуждаемые на плановых и внеплановых совещаниях и инструктажах. На небольшом возвышении впереди стоял длинный стол и несколько стульев для руководства базы и для лиц, проводящих инструктажи.
В зале стоял небольшой шум от разговоров собравшихся здесь людей. Как обычно, в основном обменивались впечатлениями прошедшего дня, служебными сплетнями, домыслами и прогнозами на будущее. Стивен сидел, зажатый с обеих сторон коллегами. Справа от него разместился Майкл Бронсон, его старый приятель по Вьетнаму и бывший летчик-ас. После отказа двигателя самолета и неудачного приземления на скалы при сильном ветре, в результате которого он получил двойной сложный перелом ног, Майкл прочно осел на земле, работая в системе наземного управления полетами на базе. За несколько последних лет он весьма изменился — пополнел, полысел и даже заметно постарел. Видимо, неблагоприятно сказалось длительное отлучение от любимого дела, от неба.
Слева вальяжно раскинулся на стуле, вытянув далеко вперед длинные ноги, Джино Получчи, тоже инструктор, специалист по бортовым системам вооружений. Надежный парень и хороший партнер в учебном процессе. Правда, иногда, в дискуссиях, чрезмерно сказывался его бурный итальянский темперамент, и один раз у них со Стивом чуть не дошло до драки в раздевалке, перед принятием душа после полетов. Тогда, по счастью, вовремя вмешались коллеги и растащили их.
Однако Джино оказался отходчивым и к тому же достаточно самокритичным. Так что уже вечером в офицерском баре они пили «мировую» за счет самого мистера Получчи, который этим как бы признал косвенно свою неправоту в споре и выразил покаяние. Помимо военно-технических дарований и любви к мотоциклу, такому же, как у Стивена, у Джино был музыкальный слух, проворные пальцы и сладкий завораживающий итальянский голос. Эти качества выдвинули его в ряд самых популярных посетителей местных баров.
Рядом с Джино примостился Роберт Сазерленд, тоже летчик-инструктор и постоянный конкурент Стивена в работе. Он курировал другую учебную группу курсантов и, соответственно, стремился, чтобы именно его подопечные набирали высшие баллы в ходе учебы. По результатам личных достижений курсантов определялся и лучший летчик-инструктор. Соревнования в небе дополнялись и соревнованиями на земле, во время спортивных игр. Стивен и Роберт являлись капитанами двух соперничающих волейбольных команд. И баталии на земле велись не менее яростно, чем поединки в воздухе. Что, впрочем, не мешало этим вечным соперникам быть добрыми друзьями.
Стивен сидел с опущенной головой, уйдя в собственные мысли, поэтому пропустил вводную часть мероприятия, связанную с выходом на гарнизонный «подиум» недавно прибывшей претендентки на звание «Мисс База». Как раз в этот момент он вспоминал жаркую, бесконечную и безумно романтическую ночь, проведенную несколько дней назад в отеле с прекрасной незнакомкой, чувствуя себя при этом как никогда одиноким, брошенным и забытым. Наверное, эта девочка в детстве с такой же легкостью, не задумываясь, отбрасывала куда-нибудь в угол или за порог дома уже ненужных и потрепанных кукол, не говоря уже о прочих менее важных игрушках. А может быть, она все же замужем… Правда, следов от обручального кольца на соответствующем пальце руки вроде бы не наблюдалось. Пропустить он это не мог, потому что пальцы руки, как и вся кожа на теле прекрасной дамы, подверглись активной обработке морским загаром, и при постоянном ношении кольца следы бы остались.
