Эш вышел на террасу с подносом в руках. Поставив перед ней кофе, он щедро полил бифштексы соусом, затем положил на решетку две громадные картофелины, завернутые в фольгу, и, наконец, закрыл крышку.
– А теперь нам остается только ждать, даже если у нас будут течь слюнки.
Эш сел напротив Рейн и устремил на нее изучающий взгляд. Он подумал, что надо бы узнать о ней все, решительно все: чем она занимается, о чем думает, как проводит свободное время.
– Представьте себе, я даже не знаю, где вы работаете. Если, конечно, вы работаете, – уточнил он, закурил сигарету и отхлебнул пива.
Рейн поставила на стол чашку с кофе и посмотрела на него.
– Разумеется, я работаю, – язвительно произнесла она. – Если и есть какой-то иной способ добывать средства на жизнь в наше время, то мне он неизвестен.
Эш пожал плечами, поняв, что, по всей видимости, задел больной нерв.
– Не обращайте внимания на мой тон, – виновато добавила она. – У меня есть фирма под названием «Новый имидж».
– Это интересно.
Лицо ее прояснилось. О своей работе она могла говорить часами, не испытывая при этом усталости.
– О да! У меня около четырехсот клиенток, которые хотят выглядеть наилучшим образом, когда им предстоит ответственная работа. И я даю им советы, которым они следуют.
– И как вам удается сделать из Золушки принцессу? – Эш был искренне заинтересован.
– Ну, если в двух словах, то мы производим цветовой анализ для каждой женщины, чтобы определить, к какому сезону она относится. – Увидев недоумение на лице Эша, Рейн снисходительно улыбнулась. – Цвета делятся на четыре сезона и распадаются на два семейства: одно – с голубыми, или холодными, оттенками, другое – с золотистыми, теплыми полутонами. И зимние, и летние сезоны относятся к одному и тому же семейству цветов. Равно как к одному семейству принадлежат осенние и весенние сезоны. – Она помолчала. – А теперь признайтесь, вы не жалеете, что спросили об этом?
Эш почесал в затылке, улыбнулся, затем поднялся и подошел к коптильне. Подняв крышку, он перевернул бифштексы и картофелины.
– Вы правы. Не скажешь, что дело это простое и доступное каждому. Пожалуй, оно скорее смахивает на игру, чем на работу.
Он смеется над ней?
– Ах вот какого вы мнения о моей работе! – рассердилась Рейн, сверля его взглядом. – Да я работаю не меньше вашего, а может, и больше! Разница лишь в том, что это не столь опасно! – Она была уязвлена и не могла этого скрыть.
– Понял вас, – медленно проговорил Эш, растягивая губы в улыбке. – Но моя работа общественно полезна.
– Вы хотите сказать, что моя – бесполезна?
– Ну вот! – засмеялся Эш. – Да вы расслабьтесь. Я просто пошутил.
– Может быть, но тем не менее я жду ответа.
Эш пожал плечами и сделал еще глоток пива. С его лица не сходила улыбка.
– Ну, для начала можно сказать, что я приношу стране значительную пользу.
– Каким же образом? Тем, что вы делаете самолеты, которые убивают людей?
– Я вынужден смотреть на это философски. Если бы не я, это делал бы кто-то другой, – спокойно заметил он.
Рейн содрогнулась.
– Я ненавижу все, что имеет отношение к войне. Это ненужная трата сил и средств!
– А вы думаете, мне это нравится? – В его глазах мелькнули опасные искорки.
– В самом деле? Значит, вам это не нравится, но тем не менее вы производите самолеты, а затем их испытываете? Я правильно понимаю?
– Да, но…
– Что «но»? – Рейн видела, что загнала его в угол, и это доставило ей удовольствие.
Некоторое время Эш изучающе смотрел на нее.
– Я понял, куда вы клоните, но вы ошибаетесь. – Она вспыхнула, а он продолжил: – Я сейчас скажу несколько слов в свою защиту, после чего мы оставим эту тему. Прежде всего я горжусь тем, что делаю, особенно своими последними достижениями. Речь идет о самолете для военных целей под кодовым названием «Черная кобра». Он создан по моему проекту, и если окажется таким, как спроектирован – а я надеюсь, что окажется, – то мы намного опередим русских. А для меня это чрезвычайно важно, – решительно заключил он.
Повисла напряженная тишина, во время которой Рейн почувствовала себя весьма неуютно.
– Простите, – наконец пробормотала она, – я преступила границы дозволенного. Не мое дело судить, какой образ жизни вы избрали…
Эш улыбнулся и осторожно провел пальцами по ее губам.
– Тс-с, – прошептал он. – Вы можете судить обо всем, что касается меня, но сейчас я хотел бы вернуться к тому, что делаете вы.
Он посмотрел на нее таким взглядом, что она смутилась и опустила глаза.
– Я ведь вам уже рассказала, – тихо произнесла она, с трудом проглотив комок в горле.
– Я уверен, что вы не все мне рассказали.
Рейн встала, прошла в конец террасы и остановилась у перил спиной к нему.
– Я сейчас расширяюсь, скоро открою бутик по продаже одежды для деловых женщин. Фасоны всех нарядов я придумала сама. – Рейн помолчала. – Правда, сейчас, когда Тодд в таком тяжелом состоянии…
– Ваши дела могут пойти не так, как вы планировали. Вы это хотели сказать?
Повернувшись к нему, она кивнула.
– Именно это.
– Послушайте, Рейн, – начал Эш мягким, доверительным тоном, – нам надо поговорить. Я хочу помочь…
– Нет! – отшатнулась она, чувствуя, как паутина страха облепляет ее тело. – Я… я имею в виду, что не могу сейчас обсуждать состояние Тодда или… аварию. – «Я просто хочу домой!» – кричало все ее существо. Господи, зачем она пришла сюда, что она здесь делает?
Лицо Эша посерьезнело, хотя голос остался таким же мягким.
– Ну хорошо, Рейн. Я не стану настаивать. – Он посмотрел на печь. – Бифштекс по рецепту Эллиота очень скоро будет готов, – ровным голосом добавил он, пытаясь восстановить атмосферу покоя.
Однако все его усилия были тщетны. Обед не имел успеха. Тоненькая ниточка взаимного расположения оборвалась. Наверное, еда была восхитительна, но Рейн не ощущала вкуса. Они оба облегченно вздохнули, когда наконец отодвинули тарелки, поднялись из-за стола и вернулись в дом. За кофе обстановка была нисколько не лучше. Эш закурил сигарету и наблюдал за Рейн сквозь голубой дым.
Внезапно на нее накатила усталость – результат двух бессонных ночей, – и глаза закрылись сами собой.
– Рейн…
Она подняла отяжелевшие веки и увидела Эша, стоящего рядом. На его лицо падала тень от абажура.
– Прошу вас, не лишайте меня надежды.
