Наступила длительная неловкая пауза. Затем граф продолжил, уже более бодрым тоном:
— А теперь, мадам, до свидания, и простите, что навязал вам свои личные горести. Обычно я не позволяю себе этого с людьми, которых не имею чести близко знать.
Сильвия поднялась в свой номер. Разговор тронул ее и взволновал. Никогда прежде ей не приходилось заглядывать в глубины чужой души.
Жизнь полна загадок, она похожа на паутину из множества тонких, едва видимых нитей. Эта удивительно откровенная, и в то же время ни к чему не обязывающая беседа с посторонним человеком — более того, с иностранцем — заставила Сильвию понять, как мало, в сущности, люди знают друг о друге.
Как мало, к примеру, она знает о Билле Честере — впрочем, о нем, наверное, и знать нечего. И об Анне Вольски ей почти ничего не известно! Они подружились, а ведь Анна не доверила Сильвии ни одного своего секрета. Сильвия не знала даже Домашнего адреса своей подруги.
Сильвия чувствовала, что между нею и французом, которого она впервые увидела всего неделю назад, возникла неразрывная связь. Если даже им никогда больше не придется встретиться, она никогда не забудет, что он позволил ей заглянуть в глубины своего изболевшегося сердца. Он приподнял край Завесы, скрывавшей его чувства и сделал это для того, чтобы спасти ее, незнакомую женщину, от беды, которую испытал на себе!
ГЛАВА 7
Через два часа после посещения potager «Виллы дю Лак», Сильвия Бейли, вместе с Анной Вольски, вкушала завтрак в «Пансионе Мальфе».
Обе гостиницы были до смешного не похожи одна на другую. В «Вилле дю Лак» было просторно, комфортно и тихо. Клиенты мсье Польперро (так, по крайней мере, казалось Сильвии) проводили большую часть времени наверху, в своих номерах, или в Казино; многие из них имели собственные автомобили, на которых совершали длительные прогулки.
Здесь, в «Пансионе Мальфе», царила суета, не умолкали болтовня и смех. Несколько молодых постояльцев ежедневно ездили на работу в Париж. Другие, а среди них и Анна Вольски, находились в Лаквилле, чтобы удовлетворять свою страсть к игре. Немало клиентов не жили, а только столовались в пансионе
Среди последних Сильвия, к своему удивлению, обнаружила мсье и мадам Вахнер, пожилых супругов, которых Анна Вольски видела год назад в Экс-ле-Бене.
Муж с женой сидели за узким табльдотом напротив Анны и Сильвии; заметив подруг, женщина снова расплылась в улыбке.
— Ну вот мы и встретились опять! — воскликнула она по-французски гортанным голосом. И добавила, обращаясь к мадам Вольски: — Здесь не так, как в Экс-ле-Бене, не правда ли, мадам? Анна покачала головой.
— Действительно, ничего общего!
— И все же Лаквилль — чудесное место, и совсем не такое дорогое, как можно было бы подумать.
Мадам Вахнер наклонилась через стол и доверительным шепотом произнесла:
— Что до нас, то мы с мужем сняли небольшую виллу. Ему надоели гостиницы.
— Но ведь в Эксе вы тоже жили на вилле? — удивленно спросила Анна.
— Да, конечно. Но потом у нас случилась большая беда… — женщина вздохнула. — Вы об этом, возможно, слышали. — Она уставила на Анну испытующий взгляд своих маленьких блестящих глазок.
— Да, слышала, — ответила Анна серьезно. — Вы говорите о своем друге, который утонул в озере? Вас с мужем это, наверное, потрясло?
— Еще бы! Муж не выносит, когда об этом упоминают.
И Сильвия заметила на нездоровом лице сидящего перед ней мужчины тень беспокойства. Не глядя по сторонам, он продолжал есть омлет.
— Ами Фриц! — воскликнула супруга, внезапно обратившись к нему. Она продолжила по-английски: — Поздоровайся с этой дамой. Помнишь, мы часто видели ее в казино Экса?
«Ами Фриц» наклонил голову, не произнеся, однако, ни слова.
— Да, — словоохотливо продолжала его жена, — после этого мы не могли уже оставаться в Эксе! Следующую зиму мы переезжали из пансиона в пансион, а потом, вместо Экса, приехали сюда. Пока что Лаквилль меня вполне устраивает.
По-английски она говорила с сильным акцентом, но бегло.
— Лаквилль просто прелесть! — заявила она громко и, глядя прямо на Сильвию, улыбнулась во весь рот. Сильвия заметила про себя, что ее лицо, пусть очень некрасивое, походило на подсолнух — таким оно было широким и добродушным!
Когда dejeuner закончился, новые знакомые пили кофе вчетвером. Меланхолический мсье Вахнер, составлявший забавный контраст своей веселой и живой супруге, наконец, разговорился, и они с Анной принялись оживленно обсуждать различные системы игры.
Лицо его засветилось. По тому, как встрепенулся этот долговязый человек, которого жена неизменно именовала «ами Фриц», стало понятно, что предмет разговора чрезвычайно его интересует.
— Ну вот, сел на своего любимого конька, как говорят англичане! — с громким смехом заметила его жена. — Видели бы вы моего Фрица в Монте-Карло — вот где он показывается в полном блеске! — Она повернулась к Сильвии. — Ами Фрицхен знает все системы игры в рулетку, когда-либо изобретенные, и все до единой пробовал — скорее к своему удовлетворению, чем к моему. — Эти слова прозвучали, однако, очень добродушно. — Ему не под силу перебрать много вариантов при игре в красное и черное, а я не разрешаю ему играть в нижнем этаже. Нет, нет, это чересчур опасно! Это занятие для детей или для дураков.
Сильвия еще слишком мало знала об азартных играх, чтобы до конца понять слова мадам Вахнер, но была до некоторой степени заинтригована. Оживленный разговор, который вели между собой Анна и мсье Вахнер, оставался для нее загадкой.
— Бросим их, пусть себе болтают! — внезапно воскликнула женщина. — Пока солнце не очень печет, в саду куда приятней. Кстати, я забыла вам представиться, простите за невежливость! Моя фамилия Вахнер, Софи Вахнер, к вашим услугам.
— А я Бейли, Сильвия Бейли.
— Мисс Бейли?
— Нет, я вдова.
С лица мадам Вахнер сползла улыбка.
— Ах, — сочувственно проговорила она, — как грустно: при вашей молодости и красоте уже пережить такую потерю.
Вместе они отправились в тесный садик, и мадам Вахнер принялась развлекать собеседницу рассказами, один другого интересней и остроумней. За приятной прогулкой незаметно пролетело полчаса.
Вахнеры, по-видимому, побывали во многих странах, прежде всего в различных британских колониях.
— А вы? — наконец, задала вопрос мадам Вахнер. Ее глазки вперились в хорошенькое личико англичанки, а потом скользнули вниз и остановились на ряде ровных, молочного цвета жемчужин.
— Я во Франции в первый раз, — ответила Сильвия, — и мне здесь очень нравится.
— Так вы еще не играли на деньги? — заметила мадам Вахнер. — Англичане выше этого!
