– Бериник, ты уверен, что эта красавица и в самом деле твоя сестрица Ханна? С тех пор как я видел ее последний раз, она подросла и стала значительно тяжелее.
– Мне тогда было всего тринадцать! – возмущенно отозвалась девушка.
– Вот я и говорю – прибавила в весе.
Ханна сердито топнула ножкой, Бериник захихикал, а Джозия Эллиот продолжал безмятежно улыбаться.
– Ну что ж, – произнесла девушка, – возможно, я действительно изменилась с момента нашей последней встречи. Но вы, мистер Эллиот, нисколько не изменились. И вы по-прежнему лейтенант!
– Туше! – засмеялся Эллиот. – Удар прямо в цель! Так же остра на язык, как и братец.
Экипаж свернул на подъездную аллею, и взорам гостей предстал Блэккасл во всем своем мрачном великолепии. Мэллори захлестнуло волной эмоций, и чувства эти были столь сильны, что он прервал светскую беседу и судорожно вздохнул.
– Что-то не так, Мэл? – быстро спросил Гейзенби.
– Все в порядке, просто я... отвлекся.
– Должно быть, вы потрясены величественным видом замка, – с гордой улыбкой заметила миссис Тофер. – Мы-то уже привыкли, но я знала, что на вас он произведет впечатление.
– О да, – пробормотал маркиз, глядя в окно экипажа.
Сумерки только начали опускаться на землю, и воздух, лишившись ярких красок дня, еще сохранил свою прозрачность. Четыре угловые башни Блэккасла венчали солидную, но несколько эклектичную постройку, действительный возраст которой было не так легко угадать, поскольку замок много раз перестраивался.
– А сколько лет этому замку, миссис Тофер? – спросил Мэллори.
– О, вы обещали звать меня кузиной, – упрекнула его женщина.
– Прошу прощения, кузина Эмили.
– Торны построили одну из башен и старый зал в девятом веке, кажется. Точно сказать не могу: наши предки поселились в этих местах позже, уже после того, как здесь утвердились норманны.
– Первые Торны были из кельтов, – пояснил сквайр. – Они пришли на эти земли, поселились здесь и с тех пор не уступили никому ни клочка. Торны всегда были свирепы.
Мэллори кивнул. Эти стены хранили память о многих событиях. Чего только они не повидали на своем веку! Ярость бывших и нынешних хозяев до сих пор жила здесь.
– Но Ханна вовсе не такая, – быстро сказала Энн, выразительно глядя на мужа и родителей. – Она милая и очень добрая.
– Ну конечно же! – подхватила миссис Тофер. – В округе нет второй такой доброй души... К тому же она настоящая леди, наша Ханна!
– Когда узнаешь ее получше, позабудешь, что она из рода Торнов, – добавил Мартин.
– Леди Ханна сильная и смелая, что большая редкость для женщины... – упрямо заявил сквайр. – Но что еще удивительнее, мыслит она так же ясно, как ее брат...
Некоторое время он раздумывал, что бы еще хорошего сказать о хозяйке замка. Мысли его были в беспорядке, и, опасаясь сболтнуть лишнее, мистер Тофер заговорил о герцоге:
– Боюсь, Бериник покажется вам свирепым и неукротимым, Мэллори. Таков он и есть. Но к друзьям он добр. Он спас жизнь Энни... в тот год, когда у нас случился пожар и дом сгорел дотла. Он вынес ее из огня. И уверен, леди Ханна не колеблясь сделала бы то же самое, будь она... э-э, мужчиной.
– Что ты говоришь! Если бы да кабы! – Миссис Тофер ткнула мужа кулачком, затянутым в парадную белую перчатку. – Нам повезло, что она не родилась мужчиной!
Мэллори удалось справиться со своими чувствами к тому моменту, как они подошли к парадным дверям. На пороге появился дворецкий и пригласил всех в западную гостиную. И вновь на маркиза нахлынули отзвуки эмоции, которые веками копились под старыми каменными сводами. Их явно больше, чем в его родном замке. Интересно было бы пожить здесь и позволить себе разобраться в этих ощущениях, подумал он. Что-то сохранилось с давних пор – соперничество, борьба, интриги... Но какие-то эмоции показались ему совсем свежими. «Что ж, – сказал себе маркиз, – неудивительно. В конце концов, эта куча булыжников является резиденцией герцога Берииика, а он, как известно, личность одиозная...»
Его размышления были прерваны, когда они добрались наконец до западной гостиной, и леди Ханна приветствовала гостей. Она подвела Мэллори к камину, где, засунув руки в карманы, стоял сам герцог Бериник.
– Позвольте представить вам моего брата, лорд Мэллори. – Она коснулась кончиками пальцев его рукава в церемонном жесте, но Мэлу стоило немалых усилий унять взволнованно забившееся сердце. Почему эта женщина выводит его из состояния равновесия?
– Обойдемся без церемоний, – сказал маркиз, улыбаясь хозяйке и протягивая руку герцогу. – Мы уже знакомы.
– В некотором роде. – Рукопожатие герцога оказалось весьма сдержанным.
– Но, лорд Мэллори, почему вы ничего мне об этом не сказали, когда я упомянула имя брата?
– Прошу меня извинить, но в тот вечер я был так счастлив увидеть вас... Бог услышал мои молитвы. И начисто забыл о Беринике.
Ханна заулыбалась, и на ее щеках появились прелестные ямочки.
Сердце маркиза вновь ухнуло куда-то, но он сумел сохранить светский тон:
– Вы смеетесь надо мной, леди Ханна? Потому что я оказался настолько труслив, что с радостью принял помощь женщины?
– Думаю, на вашем месте любой храбрец принял бы чью угодно помощь – все лучше, чем быть съеденным собаками... я смеюсь, потому что... редко кто забывает Уилла. Знаете, лорд Мэллори, вам надо почаще бывать у нас. Быть может, общение с вами пойдет ему на пользу. А то самомнение его растет не по дням, а по часам. – И она обратилась к брату: – Уилл, почему ты ничего мне не сказал о вашем знакомстве с лордом Мэллори?
– Я? Неужели не сказал?
– Именно! Более того, заставил меня описать его внешность и еще уточнял, какой у него нос.
– Ах, вот как! – Мэллори усмехнулся.
– Видишь ли, Ханна, мы встретились как-то в Лондоне, – сухо сказал Бериник.
– В палате лордов, – уточнил Мэл. – И я бы не назвал эту встречу приятной.
– Я тоже, – пробормотал Бериник.
– Его милость как раз окончил речь. Это была выдающаяся речь, направленная против объединения Британии и Ирландии... Должен отметить, что все остальные смотрели на этот союз весьма благосклонно... Все, кроме вашего брата. Но почему-то никто не осмелился возразить ему. Что неудивительно, ибо речь была поистине впечатляющей. Думаю, они просто не нашли слов для достойного ответа.
Мэллори накрыл своей ладонью пальчики Ханны и продолжал, сдерживая смех и глядя в горящий яростью глаз герцога:
– Вы только представьте себе, леди Ханна, каким даром красноречия надо обладать, чтобы лишить дара речи всю палату лордов! Это был настоящий триумф, если бы не досадная неприятность. Ваш брат, торжественно выходя из зала, споткнулся и упал.
