Рита вертела пакетик с краской, которую она купила, не подумав. Снова читала этикетку. Нет, без мастера ничего не выйдет. Она оделась и побежала в парикмахерскую подальше от школы.
— Ты на самом деле хочешь стать черненькой? — парикмахер внимательно посмотрела на нее своими узкими глазами.
— Да, — сказала она. — Мне нужен такой цвет, как у вас.
— Д-да? Тогда тебя надо и подстричь по-человечески, — заметила девушка.
— Ладно, — сказала Рита. Она понимала, что у нее на голове не прическа, а непонятно что. У мастера — коротенькие волосы, она походила на мальчика-подростка. Вот то, что ей надо. — Тогда подстригите меня под вас.
Девушка пошевелила тонкими бровями-дугами, словно решая: соглашаться или нет. Потом защелкала ножницами.
Получилось здорово.
— Все, — сказала она. — Ты теперь похожа на нас. Ты этого хотела?
— Да, — сказала Рита, разглядывая себя в зеркале.
Ее было трудно узнать, но сейчас не это главное. Рита старалась увидеть хоть что-то, напоминающее Ивана. Она сощурилась, пытаясь придать глазам сходство с его глазами. «А что, неплохо, в общем», — решила Рита. Расплатилась и побежала в школу.
Прослушивание перенесли, вместо четырех — на три. После окончания комиссию Фонда пригласят на торжественный обед, а он должен пройти неспешно, обстоятельно. За столом гости примут окончательное решение — сколько грантов отдать интернату.
Никто не сомневался, что Галина Даниловна накроет такой стол, что грантов будет столько, сколько захочет она. Красная и белая рыба, черная икра, настойки из диких ягод всегда подсказывают правильное решение.
Потом Галина Даниловна собственноручно разольет сладкую наливку из морошки к особенному чаю из трав. Не зря она биолог и химик одновременно.
Вспоминая восхищенные рассказы об умении директрисы убеждать гостей, Рита становилась все спокойней. Если Галина Даниловна хочет, чтобы Иван поехал учиться в Новосибирск, значит, все, что Рите надо сделать — выйти в его облике на сцену.
Она направилась в кладовку, открыла шкаф и нашла полку Ивана. Там он хранил маску шамана.
Ее нет.
Она шарила рукой по всем остальным полкам. Может быть, он в горячке положил не туда или она сама завалилась куда-то?
Ее нет нигде.
Рита втянула воздух. Она уловила запах старой кожи, так пахла маска. Значит, она была здесь недавно. Рита повела носом, обостренное от напряжения обоняние уловило кое-что еще.
Духи! Вот что.
Рита развернулась, едва не свалила стол, на котором стояло зеркало, побежала. Она знала, чьи это духи.
В их комнате пусто, Любы нет. Она в школе? Вообще-то у них каникулы, а у Любы дополнительные занятия по химии. Но как Рите с такими волосами появиться в школе?
Схватившись за голову, морщась от того, что короткие волосы впиваются в ладони, Рита обвела глазами комнату. Надеть вязаную шапочку? Будет видно, что у нее почти голая голова. На глаза попалась Любина ушанка из рыжей лисы, Рита схватила ее, надвинула на глаза и побежала.
Рита решила забежать в туалет, осмотреть себя перед зеркалом. Она толкнула дверь и увидела Любу.
Люба примеряла маску. Рита, словно ураганный ветер, налетела на нее, сорвала маску. Резинка, которой Люба пыталась закрепить маску на лице — Любино слишком маленькое для большой маски, — больно щелкнула по носу.
— Ой, — завопила Люба. — Что ты делаешь!
Девочки из младших классов врассыпную бросились из туалета.
— А ты что делаешь? — Рита шипела, как разъяренная рысь. — Пошли со мной. — Она схватила Любу за руку и потащила.
— Куда! Куда!
— Нечего кудахтать, молчи, или хуже будет.
— У меня химия! Химичка меня убьет! — отбивалась Люба. Но Рита тащила ее за собой, пальцы клещами впились в тонкое запястье.
В раздевалке Рита заставила ее надеть пуховую куртку и поволокла дальше. Она не отпускала ее ни на миг. Любу она должна держать как можно дальше от зала.
Торная тропа на снегу вела в сарай, в котором хранились ведра, лопаты, веники. Это холодный сарай, но Люба тепло одета. Рита знала по себе, что в куртке на гагачьем пуху не страшен ни ветер, ни мороз.
— Ну вот, теперь если станешь вопить, никто не услышит. Будешь сидеть, пока Иван не закончит выступление.
— Иван не может… — шипела Люба. — Ты врешь…
— Не твое дело! — оборвала ее Рита.
Рита удивилась, с какой легкостью она справилась с Любой. Она гордилась бы собой меньше, если бы знала, что у нее есть незримый помощник. Любин отец. Он давно предупредил дочь и мать: «Никаких скандалов. Тогда вы получите все, что хотите».
Могла ли Люба рисковать, поднимать шум сейчас, когда они с матерью хотели получить еще больше? Поэтому она смирилась, уселась на опрокинутое ведро и затихла.
Рита закрыла сарай на задвижку. Теперь Любе не выбраться, пока она не выпустит ее сама.
Глава 18. Победа духа
Рита вышла на сцену. Оленья малица, унты, шаманская маска — от запахов кружилась голова. Все вокруг казалось иным сквозь прорези для глаз. На самом деле в маске мир совершенно не похож на привычный, все люди — такие далекие и непонятно-чужие. Оказывается, маска отделяет от всех того, кто ее надел. В ней ты один, сам с собой…
Рита поклонилась, подняла руку, как это делал Иван Гришкин. Потом ее пальцы юркнули под малицу, нашли кнопку и… Рита удивила себя — под аккомпанемент голоса Ивана она открывала рот под маской. Оказывается, она впитала в себя каждый звук, слушая ночью запись. И сейчас снова услышала то, что Иван уже спел, но пока еще не понял сам…
Она точно знала, второй голос, которым он пел, ее голос. Значит, он пел о любви?…
Аплодисменты заставили вздрогнуть. Их не должно быть на прослушивании. А потом Рита услышала голоса:
— Ах, какой мальчик…
— Звенящий мальчик…
— Прелестно… Я хочу поговорить с ним…
Рита юркнула за сцену. Поговорить? Нет, нет, никто не должен увидеть ее.
— Он очень, очень скромный, — слышала она голос Галины Даниловны. — Боюсь, вы не найдете его сейчас. Завтра, когда станете вручать ему грант… Вы ведь решили, что Иван Гришкин должен учиться в Новосибирске, правда?
Голос директрисы звучал настойчиво, уверенно. Через секунду Рита услышала желанный ответ:
— Да, да, да! Вы еще спрашиваете! Он, если говорить правду, достоин Москвы. Но его очень ждут в Новосибирске. Ему уже приготовлено место…
Рита побежала к Ивану. Она постучала условным сигналом в дверь. Он открыл ее. Он стоял одетый, но слегка качался.
— Нет, тебе не нужно появляться там до завтра. Все здорово. Тебе дадут грант. Ура!
