Джош поискал глазами Эмили и увидел, что она все еще стоит неподалеку. Он шагнул к ней и взял ее за руку.
— Мне нужно работать, — заявила девушка, пытаясь высвободиться.
— Я с удовольствием отпущу вас, как только вы согласитесь пойти со мной пообедать сегодня вечером.
— Я очень занята.
— Ну, тогда завтра вечером.
— Но сами-то вы должны когда-нибудь есть? Я буду ждать вас здесь завтра, в семь часов вечера.
И, отпустив руку Эмили, Джош вышел из ресторана.
Глава 5
— Это самое романтичное, что я только в жизни видела! — Роза театрально вздохнула и перевернулась на живот, чтобы взглянуть на Эмили. — Как он въехал верхом прямо в зал, такой огромный и сильный… А потом, когда она орала на него, он просто сгреб ее в охапку, закинул на лошадь и ускакал! Интересно, куда они поехали?
В окно веял теплый ночной ветерок, который не приносил никакой прохлады. Как и каждый вечер, девушки валялись на своих кроватях, не разбирая постелей. Неизвестно, из-за сильной жары или из-за того, что она начала постепенно привыкать к новой жизни, но Эмили даже повесила свой халат на крючок и сейчас была тоже только в ночной рубашке.
— Боюсь, мы никогда об этом не узнаем. Как ты думаешь, Кэти будет счастлива?
— Как свинья в грязи.
— Что за сравнение, Роза?! Может, нам надо было его остановить?
— Неужели ты воображаешь, что мы смогли бы его остановить? — возразила Роза, театрально изогнув брови.
Эмили вздохнула, вспоминая, какой решимостью горели глаза ковбоя и какое обожание светилось в глазах Кэти. Если бы она заметила, что молодая ирландка хоть чуть-чуть боится, Эмили не раздумывая схватила бы этого ковбоя, хотя бы за ботинок, и не позволила бы ему увозить подругу. Но то, что было написано на лице Кэти, заставляло сердце Эмили сжиматься от зависти. Неужели придет время, когда кто-нибудь тоже ее так полюбит — или она полюбит?
— Да, ты права, — согласилась она. — Мы-то уж точно не смогли бы остановить его. Но ведь Кэти хотела, чтобы за ней поухаживали, и ей нужно было время для шитья свадебного платья.
— Да, но еще она говорила, что любит этого ненормального ковбоя.
Эмили все еще сомневалась.
— Как же Кэти могла полюбить его, если видела его всего один раз?
— Допустим, два раза. И потом, у него же есть ранчо, по крайней мере он так говорил.
— Какое это имеет значение? — спросила Эмили, хмурясь.
— Если у него приличное ранчо, дорогуша, да еще и в кошельке звенит, я бы могла выйти замуж и за его коня!
— Роза, ты не должна так говорить!
— Почему это не должна?
— Ты хорохоришься, но я ведь знаю, что у тебя доброе сердце. И в один прекрасный день в нем проснется любовь к какому-нибудь совершенно особенному человеку.
Роза фыркнула:
— К какому-нибудь особенно богатому человеку — это скорее!
— Если ты так твердо решила выйти замуж за денежный мешок и забыть про любовь, почему у тебя были мокрые глаза, когда этот ковбой схватил Кэти в охапку и увез ее на свое ранчо?
— Я же никогда не говорила, что не верю в настоящую любовь. Веришь ли, я всегда считала, что это самое восхитительное, что только может быть под небесами. Я просто говорю, что сама собираюсь выйти замуж только за очень, очень богатого мужчину.
— Иногда, Роза, — проговорила Эмили, закрыв глаза, — я сомневаюсь, понимаешь ли ты, что мелет твой язык.
— Я понимаю. Никогда ни один смазливый ковбой-голодранец не соблазнит меня пойти с ним к алтарю. Но если это будет богатый ковбой и он захочет похитить меня, я уверена, что не буду очень сильно сопротивляться. И еще я точно знаю, что если этот долговязый техасский детектив решит похитить тебя, ты не будешь слишком долго брыкаться и царапаться.
— Как бы не так! — пробормотала Эмили, проваливаясь в сон.
Ее разбудил грохот копыт. Она открыла глаза, ничего не понимая, растерянная. Было утро, и Роза уже ушла, а она все еще лежала в постели. Почему ее не разбудили? Бриджес оторвет ей голову, если она пропустит завтрак, у них и так не хватает официанток.
Стук копыт приближался. Он раздавался все громче и громче, наполняя ее голову барабанной дробью, которая отдавалась болью в основании черепа. Эмили едва успела удивиться тому, что цокот доносится с лестницы, ведущей к ней в комнату. Она села в кровати, и в этот момент в дверях появилась лошадь с седоком. Они загораживали собой всю дверь. Эмили так изумилась, увидев их, что забыла о том, что на ней надета всего лишь ночная рубашка. Она встрепенулась, только когда ярко-голубые глаза седока скользнули по ее фигуре. Ее охватила дрожь, а потом бросило в жар. Всадник не перевел свой взгляд на лицо, как следовало бы ожидать от джентльмена.
Она опустила глаза и увидела, что ее грудь почти не прикрыта рубашкой. Задохнувшись от возмущения, она быстро распустила волосы, чтобы спрятать обнаженное тело.
— Сэр, вы не джентльмен! Врываться в спальню леди, когда она еще не встала с постели!
— Я никогда не говорил, что я джентльмен. Я — ковбой, и я пришел, чтобы забрать тебя на свое ранчо.
— Против моей воли?
— А как по-другому можно кого-то похитить?
В его голосе звучал Техас, и она подумала, не туда ли он собирается ее увезти.
— Вы ищете жену, как Фрэнсис Бургойн?
— Нет, мэм! Я ищу одну блондинку, обманщицу и воровку. Это не вы?
— Конечно, нет! Разве вы не видите, что у меня темные волосы?
— А я слышал, что раньше они были другими.
— Значит, вы слышали неправду. Наверное, вам что-то наговорил этот ужасный детектив.
— Маккензи?
— А что, вы знаете еще каких-то ужасных детективов?
— Нет, мэм. Но я бы не сказал, что он ужасный. По правде говоря, я слышал, он просто ищейка.
— Если вы сравниваете его с собакой, вы совершенно правы.
— Та молодая девчонка, которую он ищет… Ей следовало бы ходить с оглядкой.
— Почему вы так говорите?
— Я видел карточку, которую Маккензи всем показывал, это какая-то проститутка.
То, как он это сказал, заставило ее сердце биться быстрее.
— О, неужели вы в самом деле так думаете? Наверное, этому ковбою дали неправильные инструкции, подумала девушка с довольной улыбкой.
— Конечно, думаю. Неплохо бы снова посмотреть на карточку. Но, кажется, Маккензи не положил ее на место.
Всадник посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом, так что Эмили забеспокоилась, не прознал ли он, каким именно образом фотография пропала.
