Может, потому, что теперь Дейзи воочию видела плотские забавы, о которых раньше только читала в дневнике Бланш. Может, потому, что все мужчины, изображенные на предметах искусства, были темноволосы и хороши собой, напоминая ей Люциана. Или оттого, что вечером ей предстояло в облике Бланш давать ему уроки поцелуев.
В животе у нее все переворачивалось.
Отвернувшись от керамики, Дейзи переключила внимание на восковые таблички. Люциан просмотрел их поверхностно, в надежде найти упоминание о пропавшем фургоне с жалованьем римских легионеров, но детального перевода не сделал. Всевозможные хозяйственные и торговые счета казались более безопасными. Дейзи приступила к работе, сделав еще глоток чаю, присланного Люцианом. Очки «Ровена Клавенхук» она держала под рукой на случай внезапного появления лорда Монтфорда.
Далекий гром предупредил о приближении дождя. Дейзи решила, что навес надежно защитит ее от непогоды, и продолжила работать. Но вскоре латинский шрифт, отпечатанный на табличках, стал расплываться перед глазами. Дейзи не могла не думать о том, что в данный момент Люциан в гостиной Монтфордов обхаживал леди Кларинду.
О чем, спрашивается, может Люциан говорить с Клариндой Брамли? Вряд ли его заинтересует эта пустоголовая девица. Другое дело — ее приданое.
Судя по слухам, оно намного превосходило полноту груди его обладательницы.
Мужчины обычно женятся на деньгах. Даже Гейбриел, дядя Дейзи, однажды собирался сделать то же самое, но влюбился в бедную девушку и не смог от нее отказаться. Дейзи ненавидела беспардонность, с какой деньги вмешивались в дела сердечные.
Довольно часто невооруженным глазом было видно, что в основе брака лежит корысть, но почему-то в свете не называли таких мужчин проститутками. Дейзи часто возмущалась неравенством мужчин и женщин. Но бабушка Изабелла объяснила ей, что биться головой об эту стену бесполезно.
Все же Дейзи удивляло, как может Люциан жениться ради денег. Хотя в свете, несомненно, отнесутся к этому с одобрением, Дейзи не понимала, как мог Люциан поступить подобным образом. Он не гнушался физическим трудом, за что светские модники осудили бы его. У него хватило энергии и силы воли, чтобы попытаться осуществить свою мечту, хотя в Обществе антикваров его освистали.
Если Люциан все же женится на деньгах, тогда почему не на ней?
При мысли об этом Дейзи даже уронила перо. Ведь она решила вообще не выходить замуж. Можно наслаждаться свободой в солнечном сиянии молодости, но легкий стук дождевых капель по навесу напомнил ей, что жизнь не всегда прекрасна. Что может наступить время болезней и потерь. И перспектива влачить их в одиночестве не так уж радостна.
«Нет, — решила Дейзи, склоняясь, чтобы подобрать выпавшее фазанье перо. — Если придется покупать мужа, то лучше уж остаться в одиночестве».
Если Люциан не взял у нее деньги на осуществление проекта, то тем более откажется от ее состояния в обмен на имя. Во всяком случае, до тех пор пока его отец питает ненависть к ее семье.
Вздохнув, Дейзи вернулась к табличке, которую переводила. При виде знакомого имени у нее загорелись глаза.
Кай Мерит. Древний похититель сокровища.
Она склонилась над работой. Люциан, должно быть, пропустил это. Ее перо летало над бумагой. Если она быстро справится с переводом, то, возможно, успеет добежать до хозяйского дома, пока дождь не припустил всерьез.
И пока Люциан не стал всерьез ухаживать за Клариндой.
Глава 9
Когда человек вступает в брак из финансовых соображений, он приносит свое тело в жертву Мамоне. Чем тогда это отличается от проституции?
Дневник Бланш Латур
— Как видите, мой дорогой лорд Ратленд, — произнесла леди Брамли, перемежая речь аристократическими вздохами, — вы просто обязаны прийти на бал-маскарад к Ламмермуру в следующем месяце. Там соберутся все сливки общества. Я точно знаю, что вы получили приглашение, поскольку герцогиня — моя подруга. Она заверила меня, что включила вас в список, чтобы оказать мне услугу, как вы понимаете.
— Благодарю, леди Брамли, — ответил Люциан.
Из-за дождя земляные работы сегодня придется прекратить, занявшись сортировкой находок вдвоем с новой ассистенткой.
— Это, несомненно, станет событием сезона, — заявила леди Брамли и, подавшись вперед, доверительно добавила: — Говорят, сам король может пожаловать.
Это означало, что дебютантки выстроятся в шеренги и каждая мамаша постарается преподнести свое дитя в лучшем виде, а ему придется выставлять напоказ свою нищету.
Да ни за что!
— Если мне позволят мои планы, — спокойно произнес Люциан, — я, разумеется, воспользуюсь гостеприимством герцога.
Люциан понимал, почему отец хочет сосватать ему Кларинду Брамли. Отнюдь не деньги играли здесь решающую роль. Семья леди Брамли имела хорошие связи с Короной, поднявшись до пэрства в момент вступления короля Георга I на престол. Леди Брамли всеми силами старалась избавиться от своего ганноверского акцента и теперь хотела породнить свою дочь с отпрыском одного из старейших домов Англии. Люциан мог проследить свою родословную по линии Боумонтов до Нормандского завоевания, а его итальянские корни придавали ему ореол романтичности. Английский титул графа с древней родословной и состояние нуворишей. Союз между Люцианом и Клариндой сулил выгоду обеим сторонам.
Но при мысли об этом у него переворачивались все внутренности.
— Уверена, вы будете там, — произнесла леди Брамли. — Не захотите разочаровать Кларинду.
Это означало, что разочарована будет леди Брамли, а публичные скандалы, которые леди Брамли устраивала, были общеизвестны. Кларинда очаровательно улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках, и жеманно хихикнула. Одним из достоинств Кларинды, не считая впечатляющей груди и еще более впечатляющего приданого, была необычайная стеснительность. За чаепитием она не проронила и двух слов.
Люциан улыбнулся в ответ, этого требовали правила хорошего тона. Девушка залилась румянцем. Наследник Монтфорда. Люциан знал, что должен жениться и произвести на свет сыновей, но его бросало в дрожь при мысли, каких молчунов могла родить Кларинда.
Но стоило Люциану улыбнуться, как мисс Брамли словно прорвало. Она затараторила о своем наряде для бала, самом изысканном произведении французского швейного искусства, равного которому Британия еще не видела. Исчерпав запас прилагательных в превосходной степени, адресованных платью, она разразилась спонтанной обличительной речью о тех, кто почтит бал его милости своим присутствием, и о тех, кто опозорится, осмелившись явить свое истинное лицо — метафорически выражаясь, конечно, — поскольку это будет бал-маскарад.
Леди Брамли улыбалась, глядя на дочь с обожанием.
Люциан дал себе слово больше не улыбаться Кларинде ни при каких обстоятельствах. Ее слова вылетали с такой скоростью и яростью, что, казалось, она сейчас задохнется. Люциан даже подумал, не дышит ли Кларинда через уши, когда ее рот занят.
