Он снова протянул к ней руку, но опустил ее.
— Синди, я тоже очень верю в тебя, но не особенно верю в покупателей. Возможно, они не будут… готовы покупать то, что ты предлагаешь.
— Ты же не представляешь, что я могу предложить. Подожди-ка на крыльце, — сказала она и убежала.
Влип, подумал Хитч, но виноват сам. Как все непросто, когда дело касается Синди. Но прежде, чем он успел обдумать свое поведение, Синди вернулась, нагруженная коробками.
— Возьми, — едва дыша, сказала она. — Осторожно! Поставь здесь. — Отряхнув руки, Синди открыла одну из коробок и извлекла из нее нечто, напоминающее цветочную клумбу. Стоя в своих мешковатых джинсах и видавшей виды футболке, она водрузила эту штуку на свою голову, снова натянула грязные садовые перчатки и приняла позу. — Это Белла — я даю своим моделям женские имена. Недалек тот день, когда сзади на каждой шляпе на атласной ленточке будет значиться мое собственное имя. Синди. Или Синтия. Я еще не решила.
Не успел он сообразить, что ответить, как она аккуратно убрала Беллу в коробку, вытащила новое изделие, созданное из подсолнухов — соломенных и бумажных, и приняла гордую позу.
Хитч улыбнулся… Господи, она неподражаема!
— А это — моя любимая. Праздничная, для свадьбы или другого торжества. — Синди водрузила на свою рыжую голову сооружение из светло-розовых и кремовых роз с жемчужными капельками. — Мутрперла.
— Как?
— Перламутр, понимаешь? Эта шляпа — одна из моих самых любимых, я назвала ее так. Неужели тебе не нравится?
— Нравится, — тихо сказал он. Странно, но ему они действительно нравились. Хотя его вкусу угодить было трудно.
Ему совсем не нравился стиль одежды, которую носили его мать и ее коллеги. Костюмы, похожие на мужские, грубая обувь. Может, все это и подходило для того, чтобы носить в суде, но привлекательным назвать было нельзя.
Сейчас ему нравилось то, что было на Синди, а это означало полную безнадежность. Мешковатые джинсы, болтающаяся футболка и грязные перчатки, носок одной кроссовки продырявился.
Но ее шляпы, видимо, оказывали на Хитча магическое действие, либо он попал в еще более затруднительное положение, чем предполагал.
— Ну что, убедился? Еще одна, и я… — Она прошествовала мимо него, подняв обе руки, чтобы снять Мутрперлу, но тут наступила на шнурок от кроссовки и упала бы, если б Хитч не успел подхватить ее.
Но что он мог с собой поделать, когда она пристально смотрела на него широко раскрытыми глазами, с полуоткрытым ртом и держала грязными матерчатыми перчатками свою нелепую, украшенную жемчугом шляпу?
И он поцеловал ее. Дав себе клятву не совершать больше той же ошибки, он совершил ее.
Осознанно и с большим желанием.
Придерживая одной рукой шляпу, она обхватила его другой за шею и взъерошила ему волосы, Ее губы раскрылись, как цветок навстречу солнцу. Он ощутил вкус кофе и меда и ее собственной уникальной сладости.
Упиваясь моментом, Хитч бесстыдно воспользовался им и, возможно, пошел бы еще , дальше, если бы ближайшая дверь не распахнулась. Они отскочили друг от друга, едва дыша и слегка потрясенные.
Мойра, в коротком ярко-зеленом трикотажном платье, с безукоризненно уложенными волосами, во все глаза смотрела на них. Ее лицо покрылось красными пятнами.
Прикрыв глаза, Хитч на секунду, только на секунду, пожалел, что не уехал. Мак его предупреждал. Правда, его предупреждение касалось другой женщины, но теперь в любом случае было уже поздно.
— Где они? — Мойра кипела от злости.
— Кто? — спросил Хитч прежде, чем сообразил, что вопрос был адресован Синди. Взгляд, которым его окинула Мойра, говорил: «Подожди, с тобой я разберусь позже».
Синди пыталась улыбаться, но это ей не слишком удавалось.
— Наверное, играют в гольф… но я не уверена…
— Где мои серьги?
— Твои серьги?
Ее серьги? Хитч уставился на разгневанную женщину, стоявшую на крыльце.
— Ты слышала! Мои лучшие серьги с бриллиантами и жемчугом, те, что я одолжила тебе… вопреки своим убеждениям, могу добавить!
— О, но я…
— Я перерыла всю шкатулку с украшениями, но их там не обнаружила. Ты — последняя, кто их надевал!..
— Но я их не надевала. Я положила их на твой туалетный столик, шкатулка всегда заперта, вот я и…
— Минуточку, — сказал Хитч.
Женщины не обратили на него внимания.
— Я обыскала все в твоей спальне, там только хлам, который ты держишь. Если ты спрятала их где-нибудь, лучше отдай, иначе я расскажу всем.
Из них троих Синди оставалась самой хладнокровной. Ее лицо бледнело до тех пор, пока на нем не стали видны лишь ее веснушки и синие глаза. Хитч не знал, что ему сделать сначала — то ли спрятать Синди в своих объятиях, вместе со всеми ее шляпами, то ли трясти Мойру, пока та не придет в себя.
— Здесь, по-видимому, какое-то недоразумение, — сказал он самым умиротворяющим тоном.
Обе женщины повернулись к нему. Мойра заявила:
— Не твое дело. Это касается только меня и этой воровки!
Синди спокойно сказала:
— Оставь, Хитч. Мойра, они, возможно, упали за туалетный столик. Я найду их.
Ее губы задрожали. Она повернулась и поспешно скрылась в доме, все еще держа в руках Мутрперлу и оставив остальные свои драгоценные шляпы лежать разбросанными на крыльце.
Глава 6
Бросив страдальческий взгляд через плечо, Синди поднялась вслед за Мойрой по лестнице. Это было явное недоразумение, и Мойре не следовало так злиться и обзывать ее воровкой.
Это гнусно. А хуже всего то, что Хитч уедет с таким сомнительным впечатлением о ней. Нет, самым ужасным было то, что он вообще уезжает.
Она перевела дух и вошла следом за Мойрой в спальню, которая была так разорена и захламлена, что Синди ужаснулась.
— Я положила их вот сюда.
Синди показала место на туалетном столике между зеркальным подносом для духов, большой запертой шкатулкой для украшений и щеткой для волос с серебряной ручкой. Все остальные предметы, стоявшие на столике, были убраны в коробку.
— Ну, конечно, — проговорила Мойра с сарказмом. — Тогда где же они?
— Может, они оказались среди вещей, которые ты уже упаковала?
— Не выдумывай. Я знаю, что упаковала.
— Тогда они, возможно, просто соскользнули за туалетный столик.
— Там их нет. Я смотрела.
— Мойра, я твердо помню…
— Ты заложила их? Надеюсь, не продешевила, там ведь бриллианты и жемчуг…
