— Ты даже не можешь себе представить, какие пытки тебя ожидают! — обнадёжил его Миктиан.
— Не, — нагло усмехнулся Берен. — Ничего ты мне не сделаешь. А ещё — ты выпустишь Эльвиру. И вот тогда наши войска встретятся в честном бою…
— В честном бою! — глаза Баста вспыхнули зелёными искрами. — Предатель! Почему я должен верить, что ты отпустишь Лару?
— Рискни, — Берен улыбнулся. — Это всё, что тебе остаётся.
— Ну что ж… — Миктиан неожиданно успокоился. — Но ведь ты знаешь, процесс возвращения с той стороны долгий и кровавый. И он требует подготовки.
— Да брось, — глаза Берена нехорошо сверкнули. — Всего каких-то тринадцать восемнадцатилетних девственниц!
— Ты так давно не был на земле, — покачал головой Баст. — Ты понятия не имеешь, как сегодня трудно найти восемнадцатилетнюю девственницу, — в его голосе прозвучали наставительные интонации.
— Ну-ну, не надо оправданий, — хихикнул Берен, и с нажимом добавил. — Я подожду.
— Но у меня тоже есть условие, — теперь с нажимом говорил Миктиан. — Лара должна позвонить мне через пятнадцать минут. Мне необходимо удостовериться, что с ней всё в порядке… и что ты предоставил ей самые лучшие условия.
— Мы заботимся о ней, как о нашей госпоже! — обиделся Берен.
— Я сказал — через пятнадцать минут! — рявкнул Баст, и его глаза опять вспыхнули зелёными искрами.
— Хорошо, хорошо, — недовольно отозвался Берен. — Только без шуток, — он предостерегающе погрозил пальцем.
— Какие шутки? У вас же защита, ты не забыл?
— Ну, это помогает от них, — Берен кивнул в сторону Астарты и мальчика. — Но от тебя… — он с сомнением покачал головой.
— И, тем не менее, защита не дает мне вас выследить, — Миктиан взглянул ему прямо в глаза. — Через пятнадцать минут, — отчеканил он. — Я жду. Время пошло.
Не выдержав пристального взгляда, Берен отвёл глаза и исчез.
Стоявшая всё это время без движения, Астарта, не говоря ни слова, решительно прошла к столу и положила тяжёлую замысловатой формы телефонную трубку на рычаги аппарата.
* * *
Рука Миктиана подняла трубку в тот миг, когда антикварный телефон издал первую трель.
— Ну и сволочь же ты, любименький! — послышался из динамика возмущённый голосок Лары, и Миктиан не смог сдержать улыбку. — Свадьба, говоришь? Кольца, говоришь? — продолжала разоряться девушка на том конце провода. — Немедленно, сейчас же вытащи меня отсюда! Слышишь?
— Ну, естественно, — Баст по-прежнему улыбался.
— Естественно?! — взорвалась Лара. — Они ударили меня по голове! Я сознание потеряла! А потом напоили меня какими-то помоями вместо кофе и попытались накормить! Пиццей!
— А что ещё? — улыбка покинула ставшее озабоченным лицо Миктиана.
— Ничего… — девушка на секунду замолчала, но, не услышав ожидаемых утешений, продолжила значительно спокойней. — Сижу, листаю «Cosmo». На дырявом кресле, между прочим.
— Потерпи ещё немного, я тебя вызволю, — ласково попросил Баст.
— Ну, ещё бы, — хмыкнула Лара. — А когда вызволишь — забудь мой номер телефона.
Трубка, в которой остались только гудки, вернулась на место.
— Повелитель, мы правда хотим её вызволять? — без тени улыбки осведомилась Астарта.
— На земле ещё столько непредсказуемых женщин… — с некоторой мечтательностью поддержал её мальчик. Он, по всей вероятности, собирался сказать что-то ещё, но осёкся: Миктиан ударил по столу кулаком, из-под которого посыпались искры. Похожие на змей языки пламени охватили тёмное от времени дерево и с наслаждением впились в зелёное сукно обивки.
— Это — дело чести! Моей чести! — прогремел Баст. Глаза его уже не сверкали искрами, а сияли ровным и ярким зелёным светом, в лучах которого чудовищное население картин Эрнста, по-прежнему украшавших стены, начинало оживать и корчиться в бесплодных попытках покинуть полотно. — Лара тут ни при чём! Вшивый демон забытого уровня и стайка людишек с раскрашенной бабищей во главе не смеют указывать мне, что делать!
— Узнаю моего господина! — восхищённо пролепетал мальчик, опускаясь перед Миктианом на одно колено.
— Но вам придётся выпустить Эльвиру… — спокойный голос Астарты оказал на Баста воздействие, подобное холодному душу. Мгновение — и замерли отвратительные твари на картинах. Языки пламени, охватившего стол, пропали, не оставив на нём и следа.
— Возможно, — Баст поднял палец. — Но благодаря звонку Лары мы знаем, где они сейчас находятся, — он вытащил из кармана какую-то небольшую плоскую книжечку и помахал ею перед носом Астарты. — Следователь Михаил Мечников, — сообщил он ей, раскрывая книжечку, оказавшуюся служебным удостоверением. На мгновение вместо Миктиана возник потный лысоватый мужичок. — Поставил этот телефон, как тут выражаются, на прослушку. Между прочим, вам обоим стоило бы хоть изредка вспоминать о достижениях здешней электроники. Порой бывает полезно.
— Миктиан! Ты не посмеешь проникнуть в небытие! — в дверях кабинета, озарённый падающим из коридора светом, стоял Михаил.
— Ну, вот. Началось, — устало констатировал Миктиан.
— Жизнь Лары не стоит тринадцати непорочных созданий. Я остановлю тебя. Девственницы будут жить, — он решительно одёрнул нелепо торчащий воротник явно натянутого в спешке плаща.
— Я так и думал, что именно девственницы тронут чувствительную душу архангела, — кисло улыбнулся Миктиан и воздел вверх руки. Комната мгновенно наполнилась пламенем.
Глава 13
Сплошная огненная стена постепенно начала бледнеть, потом стала полупрозрачной и, наконец, исчезла, не оставив после себя никаких разрушений.
Но за то время, пока полыхал огонь, кое-что в кабинете всё-таки переменилось: неизвестно куда пропали мальчик и Астарта, зато прямо на письменном столе Баста появилась Эльвира. Она застыла в странной неестественной позе, словно собиралась броситься вперёд, но так и окаменела, не закончив движения. По её каким-то чудом сохранявшей равновесие фигуре равномерно — сверху вниз и обратно — двигались навстречу друг другу два сияющих багровым светом кольца. Очевидно, именно они и не позволяли пленнице ни пошевелиться, ни упасть. Вокруг подкованных ботинок Эльвиры на покрытой сукном поверхности стола виднелись многочисленные отверстия с обожженными краями, как будто там пролили кислоту.
Но со стороны хозяина кабинета не прозвучало ни единого упрёка: Миктиан, опоясанный точно такими же багровыми кольцами, неподвижно стоял посреди кабинета. Его правая рука была занесена над головой, как если бы он собирался что-то с размаха швырнуть. На его лице так и застыло выражение мрачной решимости.
Третий и последний из присутствующих — Михаил — нервно прохаживался взад-вперёд, то и дело настороженно поглядывая на дверь. Воротник его плаща по-прежнему неопрятно топорщился.
