Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
И я позвонил соседу. В нескольких словах раскрыл тему. Анатолий Иванович устало спросил:
— Материал в каком виде?
— В набранном. Хоть сей момент в номер.
Коллега рассмеялся:
— Ну, тащи.
Притащил. Друзенко взвесил газетный лист на ладони:
— Тяжеловата. Ну да поглядим. Позвони завтра.
Люди пишущие знают, какая это мука ждать суда: да или нет? Потому и не люблю бегать по редакциям. Тут же не иначе, как лукавый подтолкнул.
Ночь провел без сна. Дождался условленного времени. Звоню. Длинные гудки. Чувствую — неладное. Весь день крутил телефонный диск. И на следующий тоже глухо! В голову лезли дурные мысли. Мильон терзаний. Наконец трубку подняли:
— Секретарь Друзенко слушает. Анатолий Иванович был очень занят. И теперь тоже. Он просил передать вам конверт. Он внизу, на вахте.
Как на эшафот поплелся в вестибюль. Вахтер вручил мне фирменный конверт. Чуть отойдя в сторонку, лихорадочно его вскрываю. Извлекаю рукопись. Она без единой помарки. И никакой записки. Хотя бы резолюция в уголке. Ни-че-го! Будто все приснилось.
Суматошная редакционная жизнь любую травму лечит. За это время я успел съездить в Рязань, в Белгород. Как-то забежал в редакцию на минутку. Раздался телефонный звонок:
— Говорит Марат Абдуллаев из газеты «Союз». Уже неделю охочусь за вами.
— Чем могу быть полезен?
— Краем уха слышал: у вас очерк на корню засыхает.
Через пять минут я был у соседей на четвертом этаже. Меня встретил молодой человек спортивного вида. Моя ладонь словно в тиски попала. Рассказали друг другу немного о себе. Марат — член редколлегии, редактор отдела межнациональных отношений. Вскользь коснулись событий последнего времени. Тогда всех взбудоражили слухи о предстоящем союзном договоре. Речь шла о суверенных правах союзных республик. Официоз заранее восторгался и бил в литавры: «Ах, как будет хорошо, симпатично и демократично!» Витала благая мысль: верха поделятся властью с низами — и так по всей вертикали.
— Триумфальное шествие суверенитетов — как красиво звучит, — хмурясь, проговорил мой коллега. — Применительно же к нашей действительности это будет трагифарс с кровопусканием. Политики страшно не любят пророчества, но так оно и будет.
Я продолжил мысль:
— Нынешние выскочки очень торопятся. Программа ведь у них примитивная, рассчитанная на простаков. Сперва вдохновляющая перспектива. Пока же народ разберется, что оно к чему, власть его уже успеет обработать.
— Вы пропустили важный момент, — перебил Абдуллаев. — Оппозиции надо еще успеть унизить и очернить пока еще стоящую у кормила власти ныне правящую команду. И теперь они огульно, без разбору, обвиняют через СМИ своих предшественников во всех смертных грехах. Хотя сами того же поля ягоды.
— Согласен, это прелюдия. А уж потом начнется браконьерская охота: станут завлекать массы в расставленные силки и сети. Через какое-то время выяснится, что «друзья народа» хватили лишка — их программа несбыточная. Для того, чтобы обещанное стало реальностью тыщу лет потребуется. Но и этот вариант у них предусмотрен. Чтобы народ не взбунтовался, начнут вносить поправки, будут говорить об «отдельных ошибках». Такое наворотят, что впору хоть все начинать сначала. У них ведь принцип пирацко-разбойный: поначалу ввязаться в драку, а там, что будет. Глядишь, и Запад кое-чем поможет.
— Это все из области ваших предположений, — хмурясь, заметил Абдуллаев. — Пока же давайте исходить из реальностей сегодняшнего дня.
— Дорогой Марат, время так быстро летит.
— Сегодня честных людей беспокоит триумфальное шествие суверенитетов, — собеседник мой сделал паузу и доверительным тоном сказал: — дело-то идет к расколу державы. Свои суверенитеты уже объявляют подъезды в домах. Сельсоветы отказываются выполнять распоряжения и директивы райисполкома. Горсоветы посылают к чертовой матери облсоветы. На дворе феодализм.
— А вот и иллюстрация к вашему тезису, — сказал я и положил на стол свою рукопись.
Через две недели очерк увидел свет.
Однако меня немного занесло и я отвлекся. Вернемся в Тирасполь. Тогда на митинговом собрании швейников я понял, что на левом берегу Днестра казенный Кишинев ждут большие проблемы. Причем движущей силой будут представительницы прекрасного пола.
Военные — люди приказные. Им легче пустить себе пулю в лоб, чем нарушить субординацию. В воздухе вокруг Тирасполя пахло порохом, земля тряслась от разрыва снарядов и мин, а служивые сидели, запершись в своих военных городках — соблюдали нейтралитет, несли служебное дежурство. Не могли взять в толк, на чью сторону стать. Тогда-то и взяли в свои руки инициативу женщины. Они явились к месту дислокации 14-й армии. Стали на колени перед штабом, умоляя о защите. И дрогнули суровые солдатские сердца. Командующий Юрий Неткачев дал приказ: держать круговую оборону. И десять лет уже держат.
Вооруженные силы Приднестровья более чем на треть составляют молдаване. Остальной контингент — опять же не «швейцарские стрелки», то есть не пришлые, а доморощенные парни: русские, украинцы, болгары, гагаузы. Эта земля для них — не просто место прохождения ратной службы, а настоящая «малая родина», за которую и жизнь не жалко положить.
Кстати сказать, здесь не принято делить людей по национальному признаку. Есть одно слово всех и вся объединяющее — «местные». И сразу понятно, что за человек. Приднестровье — такой перекресток планеты, который исстари притягивал к себе романтиков, обездоленных, личности со сломанными судьбами. Историк Соловьев сказал, что здешний люд — одного замеса. И это не образ, а суть.
Чем же порождено противостояние Приднестровья и Молдовы? Идеологи, сидящие на правом берегу, свою позицию формулируют туманно, в обтекаемой форме. Вот образчик: «Нас волнует больше всего целостность Молдовы, восстановление связи между правым и левым берегом» (М. Снегур).
«У нас с Молдовой есть идейные расхождения, вызванные тем, что Кишинев изначально провозгласил права нации, а Тирасполь — права человека» (В. Лицкай, госсекретарь НМР).
«Мне, немолодому человеку, почти 80 лет проведшему среди своего народа и отдавшему ему все силы и знания, горько слышать оскорбительные слова в адрес молдавского народа, смысл которых сводится к ниспровержению молдавской науки и ее государственности, к превращению в румынскую провинцию колониального типа, как было в 1918–1940 годах. При этом молдавские „иваны без родства и имени“ свои псевдонаучные идеи выдают за общенародную волю, провокаторски выступают не от своего имени, а от „имени молдавского народа“, который они упорно зовут за Прут» (А. Лазарев, академик Молдавской АН).[3]
Официальная точка зрения такова: конфликт между правым и левым берегом возник на почве идейного противостояния — истинно молдавскими демократами и ортодоксальными приднестровскими коммунистами. Сия хлипкая туфта рассчитана на наивных профанов. Но коль уж о том зашла речь, назовем не только главных действующих лиц, а их предтеч.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
