Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
Я начал медленно, наращивая постепенно темп, и вскоре кружился как вихрь. Мое тело уже не принадлежало мне. Мои руки, ноги, шея без моей воли безудержно и самопроизвольно витали над танцполом. Предаваясь такому вот танцу, я отчетливо слышал движение звезд, течение прилива и порывы ветра. Мне казалось, что это и есть — танец. Я передвигался, размахивал руками, тряс головой, изгибал шею, кружился. И при этом в голове сверкали белые молнии.
Она опять взглянула на меня и стала кружиться и двигаться в такт. Молнии я чувствовал и внутри нее тоже. Я был счастлив — и так мне было впервые в жизни.
«Ну как — куда приятней, чем работать на заводе, а?» — подтрунивала фея.
Я ничего не отвечал. В горле пересохло, хотел бы заговорить — не смог.
Мы танцевали много часов. Я вел, она отвечала. И все это время казалось вечностью. Вскоре она исчерпала силы и остановилась, в изнеможении схватив меня за локоть. Я — или, вернее сказать, фея — тоже прекратил танец. В самом центре танцпола мы рассеянно смотрели друг другу в глаза. Она наклонилась, сняла черные туфли, взяла их в руку и опять посмотрела на меня.
Мы вышли с танцплощадки и двинулись вдоль реки. Машины у меня не было, поэтому оставалось лишь идти и идти вперед. Вскоре дорога перешла в пологий подъем, вокруг запахло ночными белыми цветами. Обернувшись, я увидел внизу чернеющие корпуса завода. С танцплощадки пыльцой разносились по округе отзвуки оркестрового свинга и отблески желтого света. Ветер был мягок, ее волосы в лунном свете влажно блестели.
Мы оба молчали. К чему разговоры после танца? Она, как слепая, не отпускала мою руку.
На вершине раскинулся широкий луг. Окруженный соснами, он выглядел тихим озером. Мягкую траву до пояса колыхал ночной ветер, и она покачивалась, словно в танце. У терявшихся в ней цветов светились лепестки, и на них слетались насекомые.
Обняв ее, я дошел до середины луга и, не говоря ни слова, уложил ее наземь.
— Какой ты молчун, — хихикнула она, бросила туфли и обхватила руками мою шею. Поцеловав ее, я отстранился, чтобы еще раз увидеть это лицо. Боже, как она была красива! Мне самому не верилось, что я могу ее вот так обнимать. Она закрыла глаза и ждала моего поцелуя.
Но тут лицо ее начало изменяться. Из ноздри выползло что-то белое, оказалось — червяк. Таких больших я раньше не видел. Черви один за другим поползли из обеих ноздрей, распространяя вокруг тошнотворный трупный смрад. Черви соскальзывали с губ в горло, некоторые ползли вверх по глазам и скрывались в волосах. Кожа на носу слезла, изнутри потекла разложившаяся плоть, оставляя после себя лишь две черные дыры. Вымазанные гнилой плотью черви полезли теперь и оттуда.
Из обоих глаз брызнул гной. Глазные яблоки под давлением гноя два-три раза неестественно дернулись и повисли на нервах по бокам. В глубине глазниц черви шевелились, как белый клубок ниток. Гноившийся мозг кишел ими. Язык вывалился из губ, как гигантский слизняк, воспалился и отпал. Разложились десны, один за другим посыпались зубы. Вскоре исчез сам рот. Из корней волос брызнула кровь, стали выпадать и сами волосы. Опять показались черви — они прогрызли в разных местах кожу головы. Но даже при этом сила ее рук, обхватывавших мою шею, не ослабевала. Я не мог ни стряхнуть ее с себя, ни отстраниться, ни даже закрыть глаза. Из желудка к горлу поднялся комок, но я не мог вытолкнуть его. Казалось, будто вся моя кожа вывернулась наизнанку. А в ушах слышался хохот феи.
Лицо девушки разлагалось. У нее, словно по команде, напряглись все мускулы, ослабла и раскрылась челюсть, изо рта посыпались комки червей, гноя и пастозной плоти.
Я решительно набрал в грудь воздуху, чтобы закричать. Пусть кто угодно — мне просто хотелось, чтобы меня вырвали из этого ада. Но в конечном итоге я не закричал. Интуитивно я понимал: такого на самом деле быть не может. Я это чувствовал. Это всего лишь жуть, нагоняемая феей. Она хочет, чтобы я закричал. Крикни я хоть раз — и мое тело навсегда отойдет ей. Только это фее и нужно.
Я закрыл глаза. На этот раз — без всякого сопротивления. И уже с закрытыми глазами я услышал шелест ветра на лугу. Пальцы девушки впивались мне в спину. Собравшись с силами, я обнял ее за талию, притянул к себе и приложил губы к комку тухлой плоти — к тому месту, где прежде находился рот. Лицо мое соприкоснулось со скользким куском плоти, с кишащим клубком червей. В нос ударил нестерпимый трупный запах. Но все это длилось только миг. Открыв глаза, я увидел прежнюю красавицу. Мягкий лунный свет падал на ее розовые щеки. Я понял, что победил фею. Я вьщержал все, не проронив ни звука.
«Твоя взяла, — грустно сказал фея. — Она — твоя. А я ухожу».
И фея вышла из меня.
— Но это еще не конец, — продолжала она. — Ты можешь побеждать много раз, но проигрыш будет первым и последним. Он и станет концом всему. А когда-нибудь ты непременно проиграешь. И баста. Слышишь? Я же пока подожду.
— Почему я? — закричал я фее. — Почему не кто-нибудь другой?
Но она ничего не ответила. Только рассмеялась. Ее смех разнесся по лугу, но вскоре и эхо унесло ветром.
В конечном итоге она оказалась права. Меня сейчас преследуют власти страны. Кто-то видел мой танец — может даже, тот самый старик — и доложил куда следует, что в моем теле танцевала фея. Полиция установила слежку, а всех окружавших меня людей стали таскать на допросы. Мой напарник дал показания, что я рассказывал ему о фее. Вьщали санкцию на арест, полицейские окружили завод. Благо пришла та красавица с восьмого участка и потихоньку меня предупредила. Я убежал с работы, примчался на склад готовых слонов, забрался на одного и сбежал в лес. При этом я затоптал несколько полицейских.
И вот уже месяц я скитаюсь по лесам и горам. Прячусь, ем плоды деревьев, насекомых, пью воду из речек. Однако полицейских много. Когда-нибудь меня непременно схватят. А схватив, именем революции четвертуют. Вот такая история.
Теперь фея появляется в моих снах уже каждую ночь. Предлагает опять забраться в меня.
— По крайней мере тебя не схватят и не казнят, — убеждает она.
— Но тогда я буду вечно танцевать посреди леса? — спрашиваю я.
— Именно. Выбирай, — приговаривает она, а сама хихикает.
Только мне выбрать не под силу. Слышен лай собак. Собак много. Скоро они будут здесь.
Слепая ива и спящая девушка
Расправив плечи и закрыв глаза, я ощутил запах ветра. Ветра, похожего на спелый плод. С шероховатой шкуркой, плотной мякотью и косточками семян. Когда мякоть лопалась в воздухе, косточки мягкой картечью падали на мою голую руку, слегка покалывая кожу.
Я давно не чувствовал так ветер. В Токио я прожил долго и напрочь забыл удивительную свежесть, присущую лишь майскому ветру. Что тут говорить: люди порой забывают ощущение боли. Не помнят даже холод того проникающего под кожу нечто, которое пропитывает кости.
Я хотел рассказать о таком насыщенном ветре начала лета, дующем вдоль склона, своему двоюродному брату, но потом этого делать не стал. Ему пока четырнадцать. Он ни разу не покидал родных краев. А объяснять человеку, не познавшему горечи потерь, о самих потерях бессмысленно. Я потянулся и покрутил шеей. Накануне допоздна пил в одиночестве виски, и в самой сердцевине головы оставался некий комок.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
