В ней к жизни страсть клокочет.
и просит одного – любви.
«Твой поцелуй, как ласка лепестка…»
Твой поцелуй, как ласка лепестка,
прильнувшего на миг случайно к коже.
И сердце сжала смутная тоска,
так на любовь обманчиво похожа.
Печаль вдруг затуманила глаза.
Прикосновение губ твоих так живо
напомнило, что сотню лет назад
все это с нами – без сомненья – было!
Все это было… Взмах ресниц твоих,
и ясность глаз, застенчивых и нежных,
и мир, что создан лишь для нас двоих,
и шорох слов, из века в век все тех же,
и тишина темнеющего дня,
скольжение губ и взглядов… Как опасно
спать сотню лет, забыв любовь, тебя…
И вдруг проснуться от случайной ласки…
* * *
Из письма Ладе:
«Лада, Лада, я не могу больше здесь оставаться! Это невыносимо! Не могу без тебя ни минуты, ни секунды! Любовь жжет изнутри. Пишу стихи, как одержимый, но даже это не помогает обрести хоть какое-то успокоение! Лада, Лада, зову тебя! Шлю эти слова сквозь время, сквозь пространство, что нас разделяет, верю, что ты услышишь их. Не можешь не услышать, ведь моя любовь так сильна, что превосходит собой все на свете. Я чувствую ее, как поток нежности, летящий из моего сердца к тебе. Лада, любимая!»
Как любимая моя далеко!
Словно солнце, высоко-высоко.
Только солнце каждый день вижу я.
А любимую увидеть нельзя!
Между нами расстояние – век,
ее образ лишь во тьме сжатых век…
Но под солнцем мы с ней ходим одним,
и на звезды мы все те же глядим…
«Должен я уйти, потом – вернуться…»
Должен я уйти, потом – вернуться,
чтоб открыть опять все ту же дверь.
Перейти порог и улыбнуться,
и забыть о тщетности потерь.
И забыть о боли расставанья,
все исправить, вновь шагнув к тебе,
уничтожить вечность расстоянья,
распознав погрешности в судьбе.
И узнать закон: любовь все может!
Пусть она – неслышная мольба.
Превращений путь уже несложен.
Я люблю, а, значит, я – судьба!
«Моя награда – твой лучистый взгляд…»
Моя награда – твой лучистый взгляд.
Из вечности он смотрит затаенно.
И в небе нежном звездочки горят,
и две зари целуются влюбленно…
«Ты отпусти! Я не могу…»
Ты отпусти! Я не могу
все это выносить!
Любовь – мучение! Бегу
я прочь. Устал просить
пощады… В замкнутом кругу
мне тесно. Отпусти!
«Смотрю я вдаль. Не лгут мои глаза…»
Смотрю я вдаль. Не лгут мои глаза.
Они примет твоей судьбы не видят.
Но обмануть мою любовь нельзя!
Она судьбу читает, как по книге.
Моя любовь все знает наперед.
И все пять чувств одной собой заменит.
И если нужно время повернет,
когда беду нависшую заметит.
Она предвидит в будущем все зло.
И словно щит встает перед тобою.
Любимая, тебе всегда везло,
ведь ты защищена моей любовью.
«Запреты! Хуже для любви…»
Запреты! Хуже для любви
нет ничего на этом свете!
Мне запрещают… Кто в ответе
за те безумные бои,
что возникают меж людьми,
чьи души заперты… В запрете
лишь ярость и призыв: люби!
«Вот оно, Время – в ладонях…»
Вот оно, Время – в ладонях.
Кругло блестит циферблат.
Стрелки секунды выводят
выстуком тихим: тик-так.
Меряют, меряют время.
Жизнь, уменьшаясь, течет.
Утяжеляется бремя
возраста: час минул… год…
Стрелки сдвигаются мерно,
ткут из минуток – века,
тянут нить времени верно,
словно спираль из мотка.
Вечная, без остановок
движется, движется нить.
Снова и снова и снова
меряет: сколько мне жить.
«Мне нельзя тебя любить…»
Мне нельзя тебя любить… Мне – нельзя!
Если б можно все забыть! Но дразня
душу зовом злой тоски, пламя жжет.
Не унять его, прости! Как ожог
пламя глаз твоих… И я вспыхну вновь…
Жар внутри! Но не сгорает любовь…
«Белеет лилия на матовой воде…»
Белеет лилия на матовой воде,
расписанной узорчатым ледком.
Твое лицо белеет в темноте…
И в горле от волненья словно ком.
Ты так прекрасна! Но в неверной мгле
ты кажешься мне тонущим цветком…
«Как быстро перчатку сняла ты…»
Как быстро перчатку сняла ты.
Слетела снежинка в ладонь.
