1
Замигал зеленый фонарь, побежала динамичная заставка в мониторах. А в студии – напряженная, сковывающая тишина, те несколько томительных, долгих секунд, которые всегда боится и в каком-то приятном оцепенении пережидает Марина Стрельцова. Все замерли: операторы у камер, звукорежиссер, ассистенты, гости программы и она сама, ведущая. Она смотрит в монитор, на крутящийся голубой шарик – нашу планету; и вот шарик стал расти, расправляться, превратился в полотно, заколыхался, как флаг, состоящий из человеческих лиц. Обозначились знакомые контуры, нечто напоминающее по форме выгнувшееся горбатое животное с безвольно висящим, коротким хвостиком и тупой, почти плоской мордой, правда, глаз у него был страшно выпуклый, словно выскочивший из орбиты… Полотно перестало колыхаться, на него штампом опустились слова «Мы – Россия». И зеленый фонарь погас, в тот же момент загорелся красный.
– Добрый день, дорогие друзья! – ожила, вырвалась из оцепенения ведущая. – В прямом эфире программа «Мы – Россия» и я, Марина Стрельцова. Как всегда, у нас сегодня много гостей, тем более что тема заслуживает самого пристального внимания и обсуждения. И как предисловие – сюжет.
Ведущая нажала кнопку «запись». В оживших мгновенно мониторах – тесное мрачное помещение, все скамьи заполнены девушками. Они прячут лица, закрываются ладонями, сумочками, одеждой. К ним бесцеремонно суется микрофон: «За что вас задержали?» – «Не знаю. Не надо меня снимать. Уберите свою штуковину», – просят девушки… Затем – полутемная, узкая улица. Машин и прохожих мало. В основном девушки наподобие тех, какие только что прятали лица. Но теперь они улыбаются безбоязненно и открыто, стоя на краю тротуара; некоторые слегка пританцовывают. Все они смотрят на неспешно едущие мимо автомобили. Смотрят выжидающе и хищновато.
Машина с камерой останавливается, девушки тут же бросаются к ней: «Желаете весело провести время?» – «А почем ваше веселье?» – игриво, делано небрежно спрашивает мужской голос. «Полста баксов». Девушки не замечают камеры, они выжидающе уставились на парней. «Чего? Полста?! – удивился тот, что начал разговор с ними. – Вы офигели, барышни! Знаете, сколько это сейчас, полста баксов? Ха, кранты!» – «Ну возьмите одну, – уговаривают девушки. – На четверых вам как раз». – «За тридцатник возьмем. У?» – «Полста». – «Да за полста я сам любому что хошь сделаю! Тридцатник». – «Нет таких цен… Ребята, поймите, мы же не на себя работаем». – «Ну и работайте. Поехали дальше, Коль». Машина трогается, девушки возвращаются на тротуар.
Экран монитора потемнел и погас.
– Итак, как, наверное, все вы уже догадались, – снова заговорила ведущая Марина Стрельцова, – тема нашей сегодняшней программы – проституция. Тема далеко и далеко не новая, почти привычная, не сходящая со страниц печати, экранов телевидения, кинематографических лент. И от этого она мне кажется еще более страшной – что мы к ней привыкаем. Для многих наших сограждан это уже норма жизни. Вдумайтесь, проституция – норма жизни! – Марина почувствовала, как начинает волноваться, и это плохо, нужно держать себя в руках, выглядеть нейтральной, холодной, тем более она знает, у гостей разные взгляды на эту проблему. – Сейчас на экране появятся номера телефонов прямого эфира. Прошу всех, кто неравнодушен, звонить, задавать вопросы нашим гостям, высказывать свое мнение. Каждый звонок автоматически будет включен в экспресс-опрос, результаты которого мы подведем в конце программы… А теперь настало время представить гостей.
Их семь человек. Представляя, Марина искоса поглядывала на лист бумаги – запомнить имена и фамилии всех не получилось.
…Начальник отдела по борьбе с проституцией Центрального административного округа; врач-венеролог, пожилой, утомленного вида мужчина; тоненькая, ухоженная молодая женщина в громоздких очках, чем-то напоминающая мышку, – доцент Института переходного периода; учительница одной из московских школ, пожилая и грузная; двое ребят лет двадцати пяти – журналисты «Студии А», фрагменты их фильмов иллюстрировали программу; и представитель движения против абортов, бородатый, мощный человек деревенского склада…
– Мой первый вопрос к Виктору Андреевичу Сорокину, начальнику отдела по борьбе с проституцией. – Ведущая слегка повернулась к нему. – Что делается вами для сдерживания этой страшной волны? Ведь не секрет, что ремесло проститутки сейчас считается, м-м… – замялась на секунду Марина, чтобы усилить эффект от сравнения, – считается чуть ли не престижней профессии врача, педагога. Расскажите, пожалуйста, как вы боретесь с этим страшным злом?
Гость дернулся, кашлянул и, уставившись в камеру, стал докладывать:
– Начну с того, что наш отдел насчитывает всего восемь человек. Конечно, нам помогают сотрудники других отделов, но сил явно недостаточно. И тем не менее… – И он сообщил, как удалось практически полностью очистить Тверскую от «девиц легкого поведения», этого еще совсем недавно позорного символа центральной улицы столицы России. Затем он рассказал, что наконец-то стали привлекать к уголовной ответственности содержателей борделей, замаскированных под массажные салоны и сауны; пожаловался на неимение в Уголовном кодексе отдельной статьи о сутенерстве…
– Простите! – перебила его не по-телевизионному медлительную речь ведущая. – У нас первый телефонный звонок. – И незаметно поправила вставленный в левое ухо миниатюрный наушник. – Говорите, мы слушаем вас!
– Алло?.. Алло? – сквозь помехи голос немолодой, наверняка заполошной женщины.
– Да, говорите, вы в эфире!
– Здравствуйте. У меня вот какое сообщение. Вы говорили, что Тверскую удалось очистить от этих, извиняюсь, девиц. Но теперь они расползлись в другие места. Я вот живу на Первой Брестской, и как только вечер – их там пруд пруди. И, кстати, милиция, вместо того чтоб забирать их, нейтрализовывать, наоборот, их охраняет, сама, извиняюсь, ими пользуется…
– Спасибо! – сказала Марина Стрельцова, убирая связь со зрителями. – Спасибо за информацию! – И обратилась к начальнику отдела: – Думаю, Виктор Андреевич, мысли нашей телезрительницы понятны?
