В оповещающем шаре перед Дрищиболом возникла голографическая фигурка Румберта 99999.
Андрей угрюмо зашелестел.
— Пэссарь! — Дрищибол сделал подтверждающий знак, — Румберт, я задержал радиовзломщика! Он ебал мою жену — у меня есть е-свидетельство и о-п (обличающее подтверждение — примечание елдоредактора). А потом протёк, что знает одного из Тощих: доктора @.
— Да ведь это и есть доктор @… — раскалил кабель Румберт, скачивая обновлённые данные пневмо-подачи, — Алёша, эвакуируйся!!!
Поздно.
Дрищибол осознал это в тот пункт, когда перестало вдруг слушаться тело, а целка противно завибрировала, как бывает во время прохождения через коагулятор.
Доктор @ стоял в лучевом пятиугольнике голый, и распространял зловоние. Его подвижные экскременты обильно копошились на светловолосом ковре.
Необъяснимым образом запах этих экскрементов сбивал настройку защиты, уводя смертоносный луч в косые диапазоны. Очевидно, здесь присутствовало некое излучение неясной природы: попытки Дрищибола пошевелиться привели лишь к слабому подёргиванию простаты.
— Ты сам напросился, трухлявый, — просверлил доктор @, замыкая треугольню струёй прыснувшей из взрезанных био-обоев крови.
Алексей Дрищибол полыхнул кабелем, зашелестел, а затем с глухим звоном обвалился на выстланный волосатой кожей мрамор.
записки некромонтажника
001642/0.41+
Я, Антос Гвоздичило, начинаю запись на полумесяце.
Блеклое небо ясно, только накрапывает мелкий дождь. Лень даже выставлять анальную защиту: эдакой моче меня не затронуть, даже жир с тела не смоет.
А люди вот, представьте себе, не мажут тела жиром, а укутывают их в тряпки. Причём тряпок этих у них — великое множество. И каждая — что-то обозначает.
И там есть у них градации по этим тряпкам: есть довольно твёрдые такие чехлы, которые для конечностей. Натягивают чехлы на конечности и защищают их таким образом.
При этом у самок принято носить эти чехлы со штырьком, чтобы визуально казаться выше ростом… потеха и только!
Ни одна железная кобыла не стала бы заморачиваться подобной поебенью.
Впрочем, железным кобылам чулки ни к чему.
001644/0.03—
У некоторых людей, умерщвленных мной за время рабочих будней, в личных вещах обнаруживались интересные рифмованные речитативы.
Я разбираю их алфавит, и поэтому могу судить: эти рифмо-формы создают определённый настрой, иногда несут в себе оттенки мелодии, способны вселять невидимых паразитов в разум (о последнем подробнее — чуть позже).
Люди сами называют это «стихи», а сочинителей подобных заклинаний — «поэтами».
«Стихи» напоминают чем-то наши заклинания, которые мы используем во время z-ритуалов.
Сравните, к примеру, наше так называемое железное Заклятие Городов:
«Вот Киев, иначе называемый «куницей», мы удлиним его медной проволокой. Ему соответствует струя телеграфа, на бреющем полете уходящая в лоно. И не Москва здесь виновата. Потому что Москвы скоро не будет. Она смирна, и поэтому не капризна. Она вон у нас какая. Не то, что Севастополь.»
(Заклятие Городов используется в некро-клинике для внешнего сканирования человеческого мозга; отсюда употребление дозимних названий человечьих поселений: мозг человека реагирует на привычное название и подцепляется сканером. Делается это обычно через глаза, но опытный глючник может делать это через звуковые построения и даже путём прикосновений — примечание елдоредактора)
со следующей рифмованной структурой, найденной в посмертных файлах одного уважаемого при жизни человека:
Нет, не болел рыбак тобою,
Привычных зёрен не жевал.
Рыбак жевал козу с обоев,
И «Беломор» размежевал.
Размежевал и дал мне сдачи,
Ударив сочно между глаз.
Билет на карусель оплачен,
Вот ваш пакет:
— Прошу
вас!
Прошу вас выйти на арену,
Жеманно жопою вильнув.
И раком встать.
И пусть полено
Вам в жопу влезет, кал ввернув.
Тогда поймёте человека,
Что ссыт дубину приподнять.
Рак не заметил в речке Грека
И завалил в сиянии дня.
Ну, здравствуй, космос-шалунишка.
Скворечник твой давно протух.
Во избежание излишка
Умри, как трипперный петух.
Умри и заново воскресни
Как честный вор, как командир.
И в тротуаре Красной Пресни
Узри отверстья влажных дыр.
И разойми их удом буйным,
Головкой твёрдой помусоль.
Ворвись пророком семяструйным,
Как на эстраду Виктор Цой.
Ворвись и бди: хлеба удачи,
Скосил не знатный комбайнёр,
А пьяный и глумливый хачик,
Торгаш, разводчик, сутенёр.
Ебало пухнет от досады?
Не жди подарка от судьбы.
Не всходит дохлая рассада,
Не светят шляпками грибы.
А лишь пророк гнилой алеет
Разрезом сердца своего.
И по темнеющей аллее
Бредёт тоска больных тревог.
Я так и не выяснил, является ли утилизированный homo действительным автором этих строк.
У нас принято считать, что любой талант — лишь вопрос правильного подключения к энергетическому каналу.
Люди же приписывали таланты себе в заслугу, и выделяли экземпляров со случайно удачными подключениями.
Беда таится в раздутом их себялюбии: иные скорее распрощаются с жизнью, чем уступят кому-нибудь. Но и в трусах эмоции этой навалом: болезненные амбиции имбецилов, подумать только…
Люди не врубаются, что все мы — части одной системы, и вся разница — в каналах подключения. Приписывают себе авторство законов вселенной, со слепой при этом верою в возможность выбора. И невдомёк, что они — лишь звено мировой цепи, работающее как проводник электричества.
Самому себе угодить трудно?
Да не особо.
Чучело ползучее
Под горой летело.
Чучело ползучее
Правду знать хотело.
Очень правда мучила
Чучело ползучее:
Брюхо его сучее,
Доверяло случаю,
Паучило пучило
Чучело ползучее…
ого
Несмотря на полную Луну, меня штырит.
Что же это, сплав твой в трещину?
