Нам сказали тогда: «Это мастер Лис, один из лучших сталкеров Зоны. В познании ее сокровенных истин он превзошел многих. Слушайте его, как отца родного, и тогда ваши шансы на выживание резко увеличатся».
Когда он вел наши занятия, в комнате, да и на полигоне всегда присутствовал мастер Шрам или мастер Медведь… или еще какой-нибудь другой мастер. Странно. Зачем? Однажды вел инструктор Лис занятие по тактике борьбы с мутантами, а мастеру Шраму, который был тут же, позвонили.
Он вынул трубу: «аллё!», «аллё!»
«Не ловит здесь… Ну, полминуты подождите!» — сказал нам и вышел.
Как только дверь закрылась, Лис негромко так сообщает нам: «Бегите отсюда. Вы все сдохнете ни за грош. Не говорите никому про то, что я вам сказал, иначе они мне…» — тут вошел мастер Шрам, и Лис с полуслова перестроился на чернобыльских кабанов-мутантов. Такая штука вышла.
Тут размышления мои как-то сбились, хрен его знает… о чём это я вообще?
Зачем-то мне очень нужно стать мастером. И зачем? А ведь так чесалось — в мастера… Никак не могу припомнить — зачем…
Мастерское звание в Ордене присваивают только после рейда в Зону. Причем только после удачного. Вроде последнего экзамена: выйдешь с хабаром из Зоны, и тебе на следующей неделе устраивают ритуал посвящения в мастера.
Правда, при мне ни разу такого не случалось, но кто-то мне говорил: вот, мол, недавно как раз посвящали одного молодого. Реально ходит теперь с мастерским знаком: артефакт «пустышка» на дубовом листе. Очень красивый знак: горячая эмаль, алмазное напыление, серебро 925 пробы…
Лис… он… что же, он один хотел нас вытащить, один был человеком, а другие орденские — и не люди вовсе, а потроха сучьи?.. А этот один добра нам хотел. И ведь трое после этих его слов выписались из Ордена, спас он их.
Потом пропал куда-то. Ущучили его или сам свалил? Не помню. Башка у меня нынче — ну, как в тумане. Мыслей нет — одни картинки с ватой вперемешку.
Полигоны, занятия в классах… общие торжественные трапезы… оплата счетов, выдаваемых бухгалтерией Ордена… всё перемешалось у меня в один пестрый ком. Бабла пришлось назанимать, вы себе не представляете.
Мне самую малость не хватало до окончания курса, и вдруг вызвал меня к себе мастер Шрам — самый большой авторитет во всем Ордене. Разговаривали мы с глазу на глаз, в классе больше никого не было.
— Вот что, парень, — говорит он мне, — ты знаешь, я на похвалы скуп. Вам в Зоне похвалы мои не понадобятся. Но один раз, полагаю, можно… Ты — лучший в группе. И даже лучший из всех подмастерьев, какие обучались у нас последние года полтора.
Он помолчал, словно раздумывая, стоит ли ему делать то, что он сделал через пару секунд, и протянул мне руку. Самому Шраму руку пожать — лучший знак отличия, какой только можно получить в Ордене. Лучше даже, чем мастерский знак…
Восторг! Пир духа!
А он продолжил:
— Капитул, знаешь ли, принял важное решение относительно подмастерья Дембеля. Мы предлагаем тебе досрочный выход в Зону, а затем, по результатам этого выхода, — досрочное присвоение мастерского титула. Пойдешь с отборной группой. Старшим — мастер Молот. Считай, удача вам улыбается, ребята, — всем, кто пойдет в этой группе. Такому наставнику я бы жизнь доверил без рассуждений. Он своих не бросает…
Странная у меня натура, прикиньте. Другой бы вопил от радости, а у меня и радость вроде бы затрепыхалась, и… предчувствие с ней какое-то говенное пополам…
Но, понятно, улыбаюсь я Шраму, благодарю. Интересуюсь:
— К какому дню мне надо подготовиться?
— Ты не понял, подмастерье. Досрочный выход это значит — сегодня. Со всем снаряжением и вооружением, которое тебе выдано со складов Ордена…
Мысленно я его поправил: «Не выдано. Продано. Но, может, он не знает, ему ли думать о таких мелочах?».
— Подготовься так, как вас учили, только очень быстро… Надень зеленый хайратник — знак принадлежности к Ордену, его в Зоне все знают. Сбор — через три часа. Место сбора — пункт два рядом с Лосиноостровским полигоном. Вы там отрабатывали движение по трассе, провешенной болтами… И учти: ты не имеешь права опоздать ни на минуту. Вы идете за «сонным шаром». А на этот артефакт охотников много, надо спешить. Минута опоздания — и группа уйдет без тебя. Понял?
— Да, мастер.
— Повтори.
Я повторил чуть ли не слово в слово.
Тогда он позволил себе улыбнуться:
— Удачного рейда, брат сталкер. Я уверен в тебе.
Мне страшно жалко пятисот рублей, истраченных на такси. Оно доставило меня к месту, от которого было рукой подать до Лосиноостровского полигона… но что уж тут поделаешь. Странно только, что Зара опоздала, а мы все равно дожидались ее целых десять минут.
Бабы… Что с них взять?
…Снегирев и Зара достают сигареты, я не курю, а Плешь отмахивается, мол, свои не взял, а ваши мне не годятся. Мастер, не торопясь, достает трубочку, набивает табачком, уминает, пускает дымок. Плывет шоколадный аромат табака, сорт «курево для баблистых». Табакур наш затягивается, пыхает, а потом, с ленцой так, отняв трубку от губ, едва слышно говорит:
— Лечь.
Бабах! Мы валяемся на жухлой осенней траве. Одна Зара как-то неуверенно зырит — не проперла. Ну, пропирает чуть погодя и начинает медленно-медленно опускаться на землю. Курево бережет, не роняет, жалко ей курево. Мастер, без лишних базлов, лупит ей по ногам прикладом.
— За что? — изумленно спрашивает дура, вынув рожу из пыльной травы.
Мастер затягивается, пыхает, а потом бьет девке ногой по ребрам.
— Еще вопросы будут?
Зара — злая как собака, только что пена изо рта не течет — отвечает:
— Нет, мастер. Я поняла, мастер.
— Встать!
Вскакиваем.
— Лечь!
Падаем.
— Встать!
Вскакиваем.
— Всем прыгать на одной ноге!
Прыгаем.
— Ладно. Мне просто захотелось напомнить: единственный ваш шанс выйти из Зоны живыми и невредимыми — слушаться меня беспрекословно. Какую бы херь я ни сказал, вы тут же всё так и делаете. Всосали, братья подмастерья? А на любой вяк у меня один ответ — пуля. Один сдохнет, зато остальные выживут.
Прыгаем. Мастер приказ свой не отменял. И он не торопится отменять его.
Нас крепко вышколили на орденских полигонах, ребята.
— Стой!
Мы стоим с красными рожами, дышим тяжко. Если кто не понял — вы хоть знаете, сколько весит походная выкладка у сталкера?
Мастер вычищает трубочку, пакует ее в чехольчик, оглядывает нас иронично… на лице его читается: «Неужели и я когда-то был таким же ходячим помётом, как эти вот?»
