Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
…Надо было видеть, как страдал молодой Фармер, когда десяток самых здоровенных вилланов, из особо доверенных, под руководством отца Колумбана и Гунтера снимали с креплений бомбосбрасывателя тяжелую бомбу, чтобы вместо нее привесить бочку со спиртом-топливом. Мишель пребывал в убежденности, что дракона Люфтваффе лишают мужского достоинства и едва не бросился в драку, услышав о намерениях святого отца и оруженосца. Отшельнику едва хватило терпения убедить рыцаря не вмешиваться. «Несомненно, – говорил пустынник, – когда вы прилетите обратно, эту большую штуковину мы привесим на место и честь дракона ничуть не пострадает. Зато в дороге отвлекаться не будет…»
Гунтер, слушая тот разговор, отошел за дерево и зажимал себе рот рукой, чтобы возмущенный сэр Мишель не услышал его неудержимого хохота. Бедняга Фармер затем гладил «Юнкерс» по обшивке воздухозаборника, уговаривал дракона потерпеть, а за два вечера перед вылетом в полном расстройстве чувств пошел в соседнюю деревню к своей подружке Иветте и отыгрался на ней и за себя, и за Люфтваффе… Иветта, надо полагать, осталась довольна, а к следующему году славное семейство Фармеров наверняка пополнится очередным бастардом.
Средневековье…
Рыцарь, пытаясь говорить медленно, чтобы новый оруженосец его понимал, пытался строить планы на ближайшие несколько дней. Сергей согласился с Мишелем, что трое неплохо одетых дворян, среди которых наличествует сын барона с родовым гербом на тунике, и два оруженосца, нагруженные мешками с пожитками, даже с самой непредвзятой точки зрения будут выглядеть подозрительно – никто из благородных донов, по совершенно правильному мнению Казакова, не согласится добровольно путешествовать пешком. Разве что самые бедные.
– И еще, – кособоко втолковывал оруженосец рыцарю, путая старофранцузские, русские и английские слова, – предположительно, мы прибыли на Сицилию морем. Разумно предполагать, что к столице королевства мы обязаны придти с северного побережья. Мы же находимся на восточном. Как будем оправдываться, если спросят?
– Ездили в гости к моим троюродным братьям или знакомым, – высказал предположение сэр Мишель. – У папеньки на острове есть отдаленные родичи…
Знакомых у сэра Мишеля в Сицилии, конечно, не было, зато имелось сонмище близких и дальних родственников по отцовской, норманнской линии. Пару-тройку сотен лет назад тогда немногочисленные скандинавские семьи были настолько тесно связаны друг с другом родственными узами, что любой житель севера Норвегии приходился либо внучатым племянником, либо двоюродным тестем совсем незнакомому викингу, обитающему на промозглых исландских берегах или в Британии, не говоря уж о Гардарики или завоеванных норманнами королевствах Средиземноморья.
Сэр Мишель наморщил лоб, припоминая тщательно сохранявшиеся семейные предания. Ну точно, племянник Ивара конунга, именем Гейрмунд, а также его сестра с мужем Вальбрандом Шумным и детьми ходили в дружине Танкреда Отвиля, обосновавшегося в Сицилийском королевстве. Еще дедушка, барон Фридрих, говаривал, будто на острове живет целый клан родичей. А зная, что норманнские семьи всегда были большими, многодетными, сэр Мишель мог предполагать, что каждый пятый мессинец и каждый десятый сицилиец-норманн являлся ему прямым родственником по норвежской крови. Думаете, почему большинство сицилийцев сейчас походят не на ромейских подданных, смуглых и темноглазых, а на беловолосых викингов? Спасибо стальному клинку с закругленным оконечьем, мечу, завоевавшему детям отдаленного севера благодатные земли полудня…
– Ты знаешь, где они живут? – вопросил Казаков. – Хотя бы город назвать?
– Город… – рыцарь наморщил лоб. – Некоторые наверняка в Мессине, в войске короля Сицилийского. Я у папеньки спрашивал, так он сказал, будто его дядя со стороны барона Фридриха имеет лен под Катанией…
– Катания, – понимающе кивнул русский. – По-моему, километров тридцать-сорок к югу отсюда, если я ничего не напутал и правильно помню карту. Вот и объяснение. Приехали морем в Катанию, погостили, а сейчас направляемся в Мессину. Лошадей, ясен пень, в кости проиграли. Устраивает?
– Вот что, – подал голос Гунтер, решивший окончательно проснуться. – Вы, господа, думайте, что и как, только подальше отойдите, – германец встал, отряхнул штаны, подняв облачко невесомой беловатой пыли и, шагнув к краю плоскости, легко вскарабкался на крыло. Тотчас его голова свесилась вниз, а серые глаза уставились на сэра Мишеля: – Монсеньор, и вы, мессир оруженосец, отойдите шагов на пятьдесят в сторону, я отправлю нашего дракона отдыхать.
Внизу было слышно, как Гунтер, прогрохотав по обшивке консолей сапогами, подошел к кабине, с ворчанием перебрался через борт и непонятно ругнулся, как видно, обнаружив непорядок. И точно – некая птичка, устроившаяся на самом колпаке кабины, пока люди беседовали и завтракали, успела загадить спинку кресла пилота. Птичка – гладкая белобокая сорока – упорхнула немедленно по появлении Гунтера, прокричав на прощание какую-то оскорбительную гадость на своем птичьем языке.
– Черно-белая птица сорока простерла над миром свои зловонные крылья, – самым трагическим голосом произнес Гунтер по-немецки, вытирая промасленной тряпочкой художества божьей пташки. – Она засрала и загадила… – германец осекся, покосился на медленно отходящих в сторону сэра Мишеля и Казакова, и подумал, что бессонные ночи совсем не идут на пользу. Начинаешь пороть всякую чушь. Вместо речей, обращенных к самому себе, лучше бы подумал, как загнать тяжелую и неповоротливую на земле машину меж двух застывших лавовых потоков. Господи Боже, как надоело прятаться! Прилетели бы как люди, сели бы на аэродромную бетонку, доложились в штаб… Все-таки у цивилизации XX века есть преимущества! По крайней мере, мало кто (кроме противника, разумеется) станет пугаться самого обычного самолета. Один плюс – в настоящий момент Сицилия не слишком заселена.
«Мишель – дубина. И Серж ничуть не лучше, – отстранено подумал Гунтер, слушая как начинает рявкать двигатель. Из-под левого крыла вытягивалась струйка бледного голубого дымка. – Костер не загасили. Ветерок от лопастей поднимется, разнесет угольки по сухим кустам. Пожар начнется. Но вылезать и тушить неохота…»
«Юнкерс» медленно, нехотя сдвинулся назад, щелкнули камушки под колесами шасси, скала, встававшая прямо перед носом самолета, начала уходить в сторону. Машина развернулась и, вздрагивая на мелких ухабах, поползла к присмотренной Гунтером расселине. Слава Богу, места там хватало – от кончиков крыльев самолета до нагромождений коричневатой пемзы оставалось не меньше метра с каждой стороны. Но все равно – работа ювелирная. Попробуй задеть консоль – не взлетишь больше.
Спустя несколько минут движок заглох и слышались лишь тихое потрескивание остывающего металла да едва различимый крик чаек, парящих в лазоревом поднебесье.
* * *
Ох, и дорожки в этой Сицилии! Вернее, дорожек нет совсем, а наличествует то, что во всех армиях мира испокон веку именовалось «пересеченной местностью». Безусловно, места красивейшие, цветы-бабочки-пчелки, запах кипарисов, облака серебряные плывут на восток, к Святой земле… Но пусть любой цивилизованный человек, привыкший к асфальтовым, бетонным или, на худой конец, мощеным деревом или камнем дорогам, попробует погулять в сапогах (под которыми, надобно заметить, не принятые в благополучном будущем носки из мягкой шерсти, а вульгарные льняные портянки!) по рытвинам, кучам вулканического гравия или сыпучему, уползающему из-под подошв песку! Послушаем, станет ли таковой восхищаться романтикой Средневековья!..
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
