За прилавками рыночных рядов, ходить по которым Лига раньше не любила, боясь хамоватых и шумных продавцов, теперь стояли спокойные темноволосые люди с приветливыми лицами. Они охотно показывали свой товар, но держались без всякой назойливости.
Лига побродила еще немного, а когда ребенок беспокойно завозился, села на залитую солнцем траву (на том месте, где раньше стоял дом Фоксов), достала грудь и принялась кормить девочку. Как раз в это время к ней подошла Сьюки Тейлор, с которой Лига пару раз играла в детстве. Сьюки уселась рядом и заворковала, умиляясь маленькой Бранзе.
— У тебя на манжетах очень красивая вышивка! — отважилась произнести Лига, когда поток комплиментов в адрес малышки закончился.
— Тебе нравится? Это Ма постаралась, — беспечно отозвалась Сьюки. — Обычные швы у меня выходят неплохо, но тонкую работу я оставляю ей. Ма пробовала меня учить, но у меня не хватает терпения.
— Ах, если бы и я умела так красиво вышивать, — пробормотала Лига, поглаживая выпуклые узелки в серединках крошечных цветов.
— Попросись в ученицы к моей Ма, — расхохоталась Сьюки. — А то она уже отчаялась выучить нас с Нетти!
— В уплату могу предложить… мои циновки. Думаешь, она согласится выучить меня? — Лига изумилась собственному нахальству, хотя, пожалуй, ее поведение выглядело не более странным, чем остальные события сегодняшнего дня.
— Ма еще сама тебе приплатит, лишь бы ты училась у нее! Не пожалеет ног, придет к твоему дому и сядет под дверью с иголкой в руках, дожидаясь тебя. Кстати, она сегодня торгует на рынке, можешь поговорить с ней прямо сейчас.
— Да, я видела ее, но не решилась подойти…
— Я отведу тебя к ней, только пусть сперва Бранза закончит полдничать. A-а, поглядите-ка на маленькую мисс Сонные Глазки! Клянусь, это самый прелестный младенец из всех, что я видела. Лига, ты просто счастливица!
Возвращаясь домой, Лига действительно чувствовала себя на седьмом небе от счастья: в корзине лежали фиги, фиалковый сахар и вкусное копченое мясо, а на завтрашний день она уговорилась с матушкой Тейлор о первом уроке вышивки. Сент-Олафредс удивил ее отсутствием шума, суеты и грубости, с которыми она ожидала столкнуться. Надо же, Лига придумала себе кучу страхов, а оказалось, что все они были напрасны. Шагая домой, она крепко прижимала к груди дочурку.
— Как все замечательно, Бранза! Ну прямо совершенно другой город! Думаешь, чудо продлится еще долго? Может, это нам навсегда?
Несколько недель спустя Лига встала на рассвете и вышла за дверь понежиться в первых лучах солнца, пока малышка Бранза еще спит. Ступая босыми ногами по студеной росе, она вдруг поняла: ноющие боли внизу живота, приступы головокружения, которые она считала откликом на резкие перемены в жизни, и тошнота от запаха дыма и жареного сала — все это происходит с ней в последнее время слишком часто и может означать только одно: беременность. Лига опять носит под сердцем ребенка.
А ведь в своем новом жилище она просыпалась по утрам, чувствуя радость! Она с упоением изучала дом и прилагала все усилия, чтобы сделать его еще уютнее. Была уверена — обратное ей и в голову не приходило! — что Лунный Младенец, сделавший этот чудесный подарок, стер из памяти мира не только парней, которые надругались над ней, не только их дома и семьи, но и сам акт надругательства! Лига и думать забыла про это, а когда все же вспоминала, происшедшее казалось ей далеким и смутным и почти не вызывало эмоций, как будто случилось с какой-то другой, малознакомой девушкой, до которой Лиге, в общем, нет дела.
И вот выясняется, что все это стряслось именно с ней, и внутри зреет результат: ребенок одного из насильников — вполне вероятно, Лиге не суждено узнать, чей именно. А вдруг она произведет на свет уродливое страшилище, жуткую помесь всех пятерых?.. Что, если оно взглянет на нее и непристойно расхохочется или сразу, с рождения, заговорит грубым голосом одного из своих отцов и будет повторять гадкие слова, которые они бросали ей в лицо? Стоя в косых лучах восходящего солнца, Лига поежилась и принялась яростно растирать плечи ладонями.
Из прелестной колыбельки донеслось жалобное хныканье Бранзы. У Лиги сжалось сердце, она поспешила по мокрой траве в избушку. Хотя, если подумать, разве Бранза — чудовище? Напротив, она очаровательная девочка; даже Сьюки Тейлор признала, что не видела младенца красивее ее, и многие другие с ней соглашались! Чудовищная причина появления этого ребенка на свет никак на нем не отразилась. Разумеется, в Сент-Олафредс об этом не упоминали, словно бы воспоминания об отце Лиги напрочь стерлись из памяти горожан, и точно так же бесследно пропали остальные ее враги. Возможно, та же история повторится и со вторым ребенком, раз все пятеро отцов исчезли из города вместе с семьями и о них больше ничто не напоминает.
Лига перевела взгляд с алого куста на зеленый. Они успели буйно разрастись, на обоих уже появились бутоны, красные — на красном и белые — на зеленом. Лига каждый день внимательно рассматривала их, с нетерпением ожидая, когда они раскроются, и по цветкам можно будет определить, что это за растения.
«Имена еще понадобятся, — сказал ей Лунный Младенец. — Чтобы отличать одно дитя от другого». Лига решила, что он имеет в виду ее первых, умерших детей и ошиблась. Небесная сущность уже тогда разглядела первую искорку новой жизни, зародившейся в результате страшного испытания, через которое пришлось пройти Лиге в тот день.
Полная отвращения к себе и своему состоянию, она досадливо прищелкнула языком, вошла в дом и освободила головку Бранзы от плотной простыни, нечаянно свалившейся в колыбель. Лига взяла девочку на руки и поцеловала нежную перламутровую щечку. Девочка недовольно хмурила лобик, совала в рот кулачок, щурилась и водила по сторонам дымчатым взглядом. Эти глазки будут голубыми, подумала Лига, как у нее самой, у Па и у давно ушедшей матери.
— Не хватало мне второго! — строго сказала она Бранзе.
Та перестала сосать кулачок, удивленно замерла, потом скривилась и громко заплакала. Лига рассмеялась и приложила ребенка к груди.
— Ну-ну, тише, плакса ты эдакая!
Лига раскрыла ставни, чтобы впустить в комнату дневной свет. Она стояла у окна и смотрела на лес, чувствуя, как молоко подходит к соску и течет в маленький ротик, а прохладный ветерок обдувал ей лицо и шею. Лига провела пальцами по сливочно-белой щечке, прижатой к округлой, полной и столь же белой груди. Как прочна связь между одним и другим, восхитилась она, и как прекрасно благо, перетекающего из одного в другое.
Волшебное лето, будто зреющий плод, сменилось яркой щедрой осенью. Лига часто ходила в город за покупками и регулярно заглядывала к матушке Тейлор, которая учила ее белошвейному делу. Матушка оказалась добрей и терпеливей, чем Лига помнила ее в прошлом. По правде говоря, она вообще забыла эту женщину — так много времени утекло с тех пор, как Лига с матерью приходила к Тейлорам и играла со Сьюки.
Ребенок в ее чреве постепенно рос. Так же, как в случае с Бранзой, горожане воспринимали беременность Лиги совершенно естественно. Никто не тыкал в нее пальцем, не задавал вопросов о происхождении младенца. Матушка Тейлор показала Лиге, как подрубать постельное белье для колыбельки и кроить маленькие сорочки и чепчики.
