Внизу коридор раздваивался: проход слева вел в трапезную и кухню, а справа находились оба зала и главные ворота монастыря. Сначала Аннетта побежала в сторону салонов, а затем через двор к воротам. Этот путь проще всего, особенно если монаркино подкупил привратника и тот не запер дверь. Подбежала, задыхаясь. В боку кололо. Массивные железные двери с хитроумной системой латунных замков были заперты.
Не успев отдышаться, она понеслась обратно через двор, через кованые ворота, отделявшие монашескую половину от зала для посетителей. Повернула по коридору направо, мимо кухни. И вдруг поняла: он проник в монастырь через сад! Как и тот, днем. У входа в кухню суора остановилась. И действительно: дверь во внутренний дворик — нараспашку.
Девушка выбежала в ночь.
Точнее, уже не в ночь. Небо заметно посветлело с тех пор, как она вышла в коридор, чтобы разобраться со странными звуками. Темные силуэты окружавших монастырь тополей, которые были хорошо видны из окон ее кельи, выделялись на фоне уже не черного, даже не темно-синего, а жемчужно-серого неба. Девушка поежилась, вдыхая свежий воздух со сладким привкусом влажной земли и душистых трав. Где-то в листве одинокая птица запела утреннюю песню.
До этого Аннетта никогда не бывала в саду на рассвете. Обычно колокол созывал монахинь к заутрене очень рано, а потом те, кто нашел в себе силы выбраться из постели, с радостью спешили обратно под одеяла (кроткая Виргиния с готовностью верила всему, что ей говорили: «Суора, у меня голова болит», «Сестра, у меня регулы»). За ночь выпало много росы. Капли белой как снег воды покрывали каждый листок, цветок, травинку, превращая знаменитый ботанический сад в странное место, обиталище фей или духов, а не простых смертных.
Аннетта замедлила шаг, наслаждаясь моментом. Безмолвная красота поглотила ее внимание, девушка даже не замечала, что босые ноги окоченели, а подол льняной ночной рубашки насквозь промок. Монахиня, как одинокий призрак, шла по аллее лимонных деревьев, которые сплелись ветвями, мимо спрятавшихся за живой изгородью грядок с лечебными травами. Остановилась около пруда с карпами.
Полупрозрачные клочья тумана неподвижно висели над темно-зеленой водой. В центре озера стоял фонтан: маленький мальчик, чье тело покрыл мох, держал в руках перевернутую амфору. Едва заметная струйка воды выливалась из горлышка и, пузырясь, падала.
Почти рассвело. Небо мягко сияло, отражаясь в далекой лагуне. Сад завораживал. Все больше и больше птиц в кронах деревьев выводило трели тоненькими голосками. Аннетта присела на берегу. И зачем она во второй раз, как оглашенная, носится взад-вперед? Будто поддалась странному безумию. Посмотрела на воду, пытаясь различить темные очертания карпов в глубине, но вместо этого увидела отражение незнакомого лица. Прямо за спиной. Мужчина.
Аннетта так резко вскочила, что чуть не упала в пруд.
— Снова ты!
Взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Незнакомец схватил ее за запястье, прижал к себе одной рукой, а другой закрыл рот.
— Ты?
Теплое дыхание коснулось ее уха.
— Суора, мы знакомы? Что-то не припомню, — насмешливо продолжал он.
«Конечно незнакомы, но я отлично знаю, кто ты такой, — чуть было не сказала девушка. — Ты — монаркино, мужчина с подзорной трубой». Она не смогла вымолвить ни слова. И чем сильнее отбивалась, тем крепче ее прижимали. Попыталась укусить руку, закрывавшую рот, но пальцы так крепко стиснули челюсть, что у девушки ничего не вышло. Какое-то время они беззвучно боролись, а потом мужчина вдруг отпустил ее так же внезапно, как схватил. Аннетта упала ничком на мокрую траву и почувствовала во рту металлический привкус крови.
— Ты зачем это сделай? Я губу поранила.
Быстро взглянула на него и сразу же отвела глаза. Узнала по взлохмаченным волосам и дерзким манерам. Одежда скромная, но из дорогой ткани, ножи на кожаном поясе — наверное, работает на какую-нибудь благородную семью или богатого торговца.
— Поможешь встать? — спросила она.
Но Керью, конечно же, не собирался любезничать. Смотрел на темноволосую женщину у своих ног (ее ночная рубашка намокла и пропиталась грязью), будто ничуть не беспокоился о том, что она заметила его и что надо срочно убегать из сада.
— Нет, а зачем? — холодно произнес он. — Ты же шпионила за мной.
Аннетта с удовольствием плюнула в собеседника. Розоватая от крови слюна приземлилась прямо на его туфлю.
Казалось, выходка не расстроила Керью, но и не позабавила. Он медленно покачал головой, будто порицая непослушного ребенка, и неодобрительно поцокал языком.
— Погоди, я тебя знаю. Это ты гналась за мной вчера. Вот непоседа! Или хочешь получше узнать, кто такой монаркино? Да-да, вижу. Вдруг ощутила непонятное томление, как и та, другая. Что ж, посмотрим…
Он оглядел пустынный сад и снова повернулся к ней.
— Так я и думал. Никого. Совсем никого, — весело подмигнул он. — Ну так что? Вставай, если хочешь.
Керью протянул руку, но Аннетта отпрянула.
— Не прикасайся ко мне, stronzo![11]Только попробуй!
— Я не спрашиваю, я приказываю. — Керью с поразительной быстротой вновь схватил ее за запястье и рывком поднял на ноги.
Мокрая монашка оказалась прижатой к мужчине.
— С радостью окажу тебе услугу, если хочешь, — прошептал он ей на ухо.
— Нет! — Девушка сверкала глазами от ярости.
— Но ты хочешь этого.
И начал медленно покачиваться вместе с ней… Аннетта почувствовала нежное прикосновение его бедер.
— Я же знаю, почему ты следила за мной.
Они стояли так близко… Девушка ощутила его дыхание у своей шеи, а потом — легчайшее прикосновение его губ к нежной коже за ухом.
— Нет!
Мужчина замолчал, словно обдумывая что-то.
— Ладно, на этот раз отпущу. Но ты должна мне кое-что пообещать.
— Что?
— Что никому не расскажешь об увиденном.
Сначала Аннетта вспылила. Лучше заживо свариться в кипящем масле, чем пообещать что-то этому уроду! Но постепенно здравый смысл победил. Пожалуйста, она скажет все, что угодно. Вот дурак! А как только окажется в безопасности, всем-всем поведает, что видела. Если надо будет — заберется на крышу монастыря и заорет оттуда.
— Хорошо, — кротко ответила суора, — никому не скажу о том, что видела.
Не успела она закончить фразу, как поняла, что попалась на уловку Керью.
— Значит, все-таки что-то видела!
Stronzo! Она заметила, как поменялся его тон: неужели улыбается, да нет, он просто смеется над ней!
— А вот и нет! Ничего я не видела! — попыталась оправдаться Аннетта, хотя и понимала, что это бесполезно.
