– О–о, у меня написано гораздо, гораздо больше. Просто пока не все опубликовано. Скажем, в прошлом месяце я сочинила четыре романа в жанре иронического триллера. Каждое из этих произведений заряжает оптимизмом и помогает людям выстоять. Такой темп работы я надеюсь сохранить и в этом месяце. Пока мне это удается. Вчера, например, поставила точку в очередном произведении. Впечатление еще окончательно не сложилось, но, по–моему, вещь удалась. Хотя, если честно, мне больше по душе роман за позапрошлую неделю.
– Как случилось, что из всего многообразия литературных жанров вы выбрали именно иронический триллер?
– Не мы выбираем жанр, а он – нас. Я лишь покорилась судьбе.
– То есть иначе и быть не могло?
– Думаю, нет. Если бы я попыталась отказаться от порученной мне свыше миссии, судьба потащила бы меня за волосы.
– Тогда я позволю себе уточнить вопрос: почему вы называете свои триллеры ироническими?
– Там много иронии. Например, в последнем романе я иронизирую на пятой, шестьдесят седьмой и сто восемнадцатой страницах. Ирония заряжает оптимизмом и помогает людям выстоять».
Льнява, наконец, оторвался от волшебного экрана и улыбнулся мне с ледяной приветливостью. Несмотря на демонстрацию дружелюбия (так я интерпретировал игру его лицевых мышц), взгляд Льнявы был странен, про такой говорят: в глазах бес сидит и оттуда глядит.
– Что, созрела новая идея? – встав из кресла и пожав мою руку, осведомился командор. – Или иной разговор?
На этот раз костюм на нем – безукоризненный, сидящий точно по фигуре – был серого, с серебряной блесткой, цвета, но галстук под воротом шелковой рубашки по–прежнему отсутствовал. Бунт? Демонстративный знак суверенности и вольнодумства? Впрочем, я знал людей, которые на дух не переносили галстуки: повязанный на шее и даже весьма свободно, он все равно душил их. Так черта жжет и душит крест, а праведника… Ну, есть ведь что–то, что душит праведника так, как черта – крест? Вот только те, кто галстука страшились, не надевали и мазаный с ним одним миром костюм.
– У меня созрела идея в форме согласия, – изложил я суть своего визита. – Готов поехать в дикий край. Но я хотел предложить вам включить в экспедицию еще кое–кого. Так сказать, со стороны… Я могу отрекомендовать каждого. На первый взгляд, возможно, они покажутся людьми далекими от интересов… от тех проблем, которые решает «Вечный зов», но это лишь на первый взгляд. В действительности…
– Позвольте, – еще шире и еще холоднее улыбнулся Льнява, – я не могу понять, о чем вы. – Он снова уселся в кресло, а мне указал на стул за совещательным столом.
Нет, так просто меня было не сбить.
– Я пришел сказать вам, что согласен.
– На что же вы согласны?
– На ваше предложение.
– Какое предложение? Я что–то предлагал вам? – Льнява довольно естественно изобразил озадаченность.
– Признаться, я принял ваши слова за предложение…
Повисла пауза.
“– Наверное, этот вопрос хотели бы задать вам многие, – не мог совладать с любопытством дух–ведущий, – поделитесь секретом, где вы берете сюжеты для ваших книг? Что, так сказать, является для вас источником вдохновения?
– Знаете, я никогда не думала об этом. Не буду и сейчас. Я просто сажусь с утра за клавиатуру, и пальцы бегут по ней, бегут… Если честно, мне некогда думать о пустяках. Ведь я заряжаю оптимизмом и помогаю людям выстоять. Мне важно, чтобы книга была написана и чтобы она успешно продалась. Чтобы я получила на книгу отзывы, очень хорошие отзывы и поняла, что да, кого–то эта книга поддержала, кому–то пришла на выручку…
– Некоторые злоязыкие критики находят ваш стиль несколько пресноватым, школьным, а мотивировки, движущие героями, случайными.
– Конечно, я могла бы наполнить свои романы сочными пейзажами, глубокими мыслями, яркими характерами и тонким психологизмом. Но тогда это уже была бы не я, это был бы какой–то Тургенев. А у нас с ним, согласитесь, совершенно разные читатели. Причем у меня их больше. Издатель говорил мне, что моими тиражами охвачены уже не только метрополитен и пригородные электрички, но даже парикмахерские, бутики и спа–салоны. И знаете, я не удивляюсь успеху. Мой секрет прост – я заряжаю оптимизмом и помогаю людям выстоять».
– Помните, – напомнил я командору, – мы встретились с вами на Моховой? Извините за подробности… в сортире. И вы пригласили меня участвовать в экспедиции? Ну, той, что отправляется на поиски Желтого Зверя. Куда ворон костей не заносит… – Льнява смотрел на меня молча, отчего я начал теряться. – Киногруппа… Вы хотели послать с экспедицией киногруппу – помните?
– Ах вот вы о чем, – усмехнулся Льнява. – Забудьте об этом.
– Но почему? Вы что же, решили отказаться?
Неуловимая дрожь пробежала по пространству кабинета.
– Хорошо, пожужжим серьезно. – Холодная улыбка сошла с лица командора, уступив место выражению резкому, даже свирепому. – Я ведь просил вас, чтобы тот разговор остался между нами.
Черт! Неужто он говорил не в шутку? А я не придал значения. Да что там – совсем забыл об этом. Но как? Как я мог умолчать? Как мог о чем–то не сказать стае? Возможно ли?
– Поиски Желтого Зверя – проект «Вечного зова», – сурово продолжал Льнява. – Это наша идея, наша разработка… Мы вбиваем сюда свои деньги, немалые деньги – мы готовим сенсацию. А вы? Что делаете вы?! – Понемногу в моих глазах командор превращался в пылающий огненный шар, налитый чистым гневом. – Воспользовавшись информацией, вы пытаетесь перехватить инициативу. А вот хрен с коромыслом! В контракте, который вы подписали при приеме на работу, да будет вам известно, есть пункт о служебной тайне. То, что вы сделали, – должностное преступление, предательство интересов фонда. И за меньший проступок в былые времена наматывали кишки на дерево. Знаете, как это делалось? Вспарывали мерзавцу брюхо, цепляли кишку за сук и пинками заставляли ползать по кругу, пока не вывалит и не накрутит сам на ствол все потроха.
Я онемел. Командор ошеломил меня. Такие перепады состояний духа, такой запал по пустякам…
– Я собирался вызвать вас, но вы явились сами. Помяни говно, и вот оно… Надеялся, что с покаянием. Куда там! Вы, оказывается, решили под наши рельсы заложить фугас! Думали, удастся мной поманипулировать?! – Огненный шар раздувался все больше и больше, но пламя его было холодным, гнев леденил душу – Льнява бросал слова, как камни в воду, в сознании моем от них расходились мертвящие круги. – Мне стало известно сегодня, что от белой стаи был сделан запрос в Петербургское могущество. О санкции на поиски Желтого Зверя. Что за мышиная возня?!
Есть люди, которым нравится, когда их распекают, – по их мнению, это означает, что пускай им есть еще чему поучиться, но в целом они на правильном пути, ведь на безнадежных просто машут рукой. Я был не из числа любителей порки, напор Льнявы вгонял меня в ступор.
