– Кто приходил к вам? – потребовала ответа Мэдлин. – Мужчина? Женщина? Кто?
– Видите ли, – помолчав, сказал Крокер, – говорят, вся английская армия будет брошена на ваши поиски, мистер Эверси. Говорят, за вашу поимку будет обещано вознаграждение, но неизвестно, что это будет за вознаграждение. Миссис Гринуэй, на вашем месте, я бы не возвращался в вашу квартиру, если бы хотел остаться в живых.
Крокер поджал губы, скрестил руки на груди и ждал. Мэдлин, видимо, точно знала, что он имел в виду и чего ждал.
– Мне нечем расплатиться с вами, мистер Крокер.
Колин знал, что это не совсем так. После того как она расплатилась с извозчиком деньгами, вырученными за его пуговицу, у нее оставалось по крайней мере три шиллинга.
Крокер вздохнул. Он явно сравнивал опасность разглашения информации со своим величайшим восхищением миссис Гринуэй, мистером Колином Эверси и собственным глубоким убеждением: никогда ничего не отдавать просто так, если на этом можно заработать.
Колина осенило.
– Мистер Крокер, могу я внести предложение…
Мистер Крокер щелкнул пальцами, на лице появилось радостное оживление.
– У меня есть предложение! Но мне нужно сначала выйти из этой комнаты. Если позволите мне уйти прямо сейчас, я клянусь, что вернусь с решением для всех нас.
Мэдлин и Колин бросили на него взгляд, полный скептицизма, и промолчали.
– Я клянусь, что вернусь к вам, – обиженно повторил Крокер, прижав руку к сердцу. – И ни одной живой душе не скажу о том, что вы здесь.
– Даже за двадцать пять фунтов? – поинтересовалась Мэдлин, но в голосе ее почти не было злобы.
– Даже за двадцать пять фунтов: Клянусь вам.
– Чем клянетесь, мистер Крокер? – устало спросила, Мэдлин.
– Головой собственной жены.
Брови Мэдлин цинично поползли вверх.
– Землей, на которой построен постоялый двор, – оправился Крокер.
Молчание. Мэдлин не опускала пистолет, направленный на мистера Крокера, который понятия не имел, что оружие безопасно. Колин тоже не произносил ни слова.
Крокер бросил тревожный взгляд в сторону двери. Как раз сейчас толпа тех, кто хочет выпить и пообедать, увеличится. Они готовы потратить деньги, дать волю чувствам и придумать какое-нибудь мерзкое дельце, в котором Крокеру тоже хотелось поучаствовать; работники будут увиливать of своих обязанностей, мальчишка будет периодически утирать нос, тыкать пальцем мясо и поворачивать вертел.
Крокер вздохнул.
– Миссис Гринуэй, я хочу помочь. У меня есть решение, которое может устроить нас всех. Мне просто надо взять кое-что и принести вам. Я вернусь. Ну что вы теряете? Все качнут думать, куда я делся, и пойдут меня искать.
У него было великолепное преимущество.
– Идите, – просто сказал Колин. Мэдлин быстро повернула голову, и он почувствовал обжигающий взгляд ее темных глаз.
Крокер посмотрел на Мэдлин, на пистолет, потом опять на Колина. В его глазах читалась просьба о помощи, и, похоже, в лице Колина он искал поддержку.
– Идите, – повторил Колин и многозначительно посмотрел на Мэдлин.
Мэдлин медленно опустила руку, державшую бесполезный пистолет.
– Я вернусь, – прошептал Крокер, – обещаю.
Дверь закрылась со щелчком. Мэдлин повернулась к Колину:
– Как вы посмели…
– Подскажите другое решение.
– Это было правильное решение, – вспыхнула Мэдлин. – Но вы не посмеете принимать никаких решений, до тех пор пока сами пользуетесь моими услу…
Они оба резко повернулись на звук открывающейся двери. В кладовую проскользнул Крокер, в руках он держал так же нежно, как ребенка, плакат. Дорогой плакат, полученный оттиском изображения с деревянной доски.
Он положил его на стол, бережно разгладил. Извлек из кармана фартука запечатанный пузырек чернил, перо для письма и крошечную горстку песка, которую насыпал на стол.
Колин посмотрел на плакат.
На нем был изображен он сам, красивый, с рогами, в высоких облегающих сапогах. На этом плакате у него не было ножа. Он обнимал роскошную чувственную женщину. Вероятно, за этот плакат Крокер отдал немало денег.
Колин испытал мгновение иронического триумфа. Мэдлин Гринуэй думала, что он все испортит, станет обузой, а ведь именно свой автограф на плакате он и собирался предложить Крокеру.
Гораздо лучше, что Крокер подумал об этом сам. До Маркуса Колину было далеко, но он кое-что понимал в делах.
– Мистер Эверси, не знаю даже, как попросить вас об этом. Но… Не будете ли вы так любезны подписать… – Он с надеждой и мольбой посмотрел на Колина.
Сувениры с его казни найдут свое место в музеях и частных коллекциях. Спросом будет пользоваться все: кусочки веревки, слепки с лица, пряди волос. Однажды, возможно, в самое ближайшее время, мистер Крокер сможет продать этот плакат на нелегальном рынке за весьма приличную сумму размером с небольшое состояние.
Он будет стоить еще дороже, пока Колина Эверси не найдут. И это защитит их по крайней мере от намерения мистера Крокера рассказать о том, где они находятся. Хорошо, что обещание вознаграждения за его поимку до сих пор остается на уровне слухов.
– Нам нужны одеяла, еда, вода, порох и пули для пистолета пятидесятого калибра, – произнес Колин, загибая пальцы.
Крокер моргнул и наклонил голову, обдумывая список.
– Хорошо, – легко согласился он.
– Безопасность на этот вечер… – продолжил Колин, загнув еще один палец.
В ответ на это требование Крокер заколебался, поцокал языком и заявил:
– Только на эту ночь. Можете остаться здесь, в этой комнате, среди лука и мешков с мукой. Я сюда никого пущу. Но до рассвета вы должны уйти.
– Договорились, – согласился Колин. – Но нам необходимы спички, кремень, трутница,[1]свечи.
– И мазь зверобоя, – добавила Мэдлин.
Крокер с Колином посмотрели на Мэдлин. Потом Крокер перевел взгляд на Колина, ожидая подтверждения. Очевидно, в данный момент только ему можно было раздавать указания.
Колину показалось, что он слышит, как гудят мозги в голове Мэдлин, хотя выражение ее лица оставалось невозмутимым. Ему самому по какой-то непонятной причине доставляло удовольствие просить простые вещи и получать их. Это немного напоминало подготовку к охоте.
– И мазь зверобоя, конечно, если она у вас есть, мистер Крокер.
– Хорошо.
– Никто не должен знать, что мы здесь, – предупредил Колин.
– Об этом не узнает ни одна живая душа, мистер Эверси. Я должен обезопасить свое вложение денег. – Крокер с любовью погладил плакат. – В эту комнату без моего разрешения никто не войдет.
