Но, даже догнав детей, Уинн не совсем успокоилась. Он был настроен очень решительно. Впрочем, и она тоже. К тому же она у себя дома, на своей родной земле, в окружении людей, которые помогут ей.
Тут Уинн с облегчением вздохнула. Гуинедд. Вот кто поможет ей. Бабушка сразу скажет, что нужно делать. Уинн бросила взгляд назад и увидела, что англичанин не так уж далеко от нее. Он наблюдал за ней дерзко и уверенно. Этого было достаточно, чтобы лишить ее остатков спокойствия.
— Поспешите, ребятишки, — сказала она с наигранной веселостью. — Первый, кто вернется в замок, получит на ужин двойную порцию грушевого компота.
А вот для англичанина она поклялась приготовить блюдо по особому рецепту. Она заставит его очень пожалеть, что он когда-то встретил Валлийскую колдунью.
Глава 6
Гуинедд ждала их, сидя в плетеном соломенном кресле, покрытом овечьими шкурами, которое выставили на солнышко. Е& голова была откинута на пуховую подушку, глаза закрыты.
«Как она может спать? — кипятилась Уинн, подгоняя ребятишек. — Как она могла так спокойно дремать и не чувствовать, в каком ужасном положении они оказались? Должна же она была хоть что-то ощутить!»
— Дети, оставьте свои кисеты и мешочки на большом столе в кухне. Потом пойдите разыщите Дрюса, — Уинн метнула сердитый взгляд на англичанина, который стоял в окружении детей, возвышаясь над ними. — И держитесь подальше от английского лагеря.
Один за другим все пятеро посмотрели на Уинн, потом на сэра Клива и снова перевели взгляд на нее. К ее огромному облегчению, они не стали задавать никаких вопросов. Она поняла, что даже шестилетки сумели безошибочно определить неприкрытую враждебность, которую она испытывала к этому человеку.
Она молча сверлила его глазами, пока дети торопливо семенили к дому. Затем также молча повернулась и ушла. Подойдя к бабушке, Уинн опустилась рядом с ней на колени, бросив украдкой взгляд через плечо на англичанина. Тот по-прежнему наблюдал за ней; она это и так знала по легкой дрожи, пробегавшей у нее по спине. Что еще за наваждение, почему он так на нее действует?
— Бабушка Гуинедд, — взволнованно прошептала она, хотя он был далеко и не мог услышать. — Бабушка Гуинедд, просыпайся!
— Что? Ах это ты, внучка, я разве задремала? — Старушка похлопала девушку по руке, лежавшей на ее локте. — Наверное, это одно из удовольствий, которое приходит к нам с возрастом. Ты собираешь травы, а я греюсь на солнышке.
— Бабушка Гуинедд, теперь я знаю, зачем приехал англичанин. Он хочет забрать одного из детей. Мальчика.
Гуинедд даже слегка выпрямилась.
— Что ты сказала? Он забрал одного из детей?
— Нет, нет. Пока, во всяком случае. Но заберет. Он утверждает, что один из них приходится сыном какому-то английскому лорду. И этот лорд хочет вернуть себе наследника.
Гуинедд неподвижно уставилась на внучку невидящим взором, ее сон как рукой сняло.
— Один из наших мальчиков является наследником английского лорда? Почему он так уверен?
Уинн в отчаянии покачала головой.
— Не знаю. Не думаю, что он сам знает, какой ребенок ему нужен. Скорей всего, он даже не уверен, что это один из наших мальчиков, просто надеется. Ты же знаешь, каковы англичане. — Она презрительно фыркнула. — Они ценят только сыновей. К женщинам относятся чуть лучше, чем к племенным кобылам, жены для них собственность, способная давать им еще больше драгоценных сыновей.
Шишковатые пальцы Гуинедд сжали руку Уинн.
— Дитя мое, на все есть свои причины. У англичан земли наследуют старшие сыновья. Это способ избежать конфликтов среди многочисленных сыновей. У нас в Уэльсе имущество мужчины переходит к его самому сильному сыну. Такова традиция, но она не может не порождать распрей внутри семьи. Ты сама была тому свидетелем. Кант аб Фишен стал главой семьи только потому, что сломал своему брату правую руку. Не потеряй Ануил способности сражаться, один из них был бы уже давно мертв.
Уинн подавленно смотрела на бабушку. Причем тут братья Фишен? Сейчас ее волновали только ее мальчики.
— Ты слышала, что я сказала? Этот человек — английский ублюдок — хотел бы увезти одного из моих ребят с собой в Англию! Чтобы коренной валлиец жил в той безбожной стране!
Гуинедд помолчала несколько секунд. Ее бесстрастность только еще больше распалила Уинн. Как бабушка может оставаться такой спокойной? Но прежде чем Уинн снова заговорила, Гуинедд обратила к внучке свои слепые глаза.
— Англия вовсе не безбожная страна. Англичане, безусловно, живут по-другому. Но они любят своих сыновей, своих детей. И если один из наших мальчиков действительно наследник титула и земель, кто мы такие, чтобы лишать его этого?
— Что? — Уинн опустилась на пятки, огорошенная словами бабушки. Она едва поверила своим ушам и готова была вырвать руку, только Гуинедд крепко держала ее.
— Эти дети, которых тебе дали на воспитание, не твои, Уинн. До сих пор ты старалась заменять им и отца и мать, но на самом деле они не твои. Ты сама знаешь. И всегда знала. Дети — это дар Божьей матери — или Бога, если хочешь. Но они наши только какое-то время. Некоторые умирают во младенчестве, другие вырастают и покидают нас. — Она улыбнулась печальной мудрой улыбкой. — Возможно, настало время покинуть нас одному из пяти.
— Нет! — взвилась Уинн, чувствуя и боль, и злость, и смятение.
Из всех людей, она полагала, Гуинедд первая ее поймет. Она была уверена, что бабушка тоже почувствует угрозу, исходящую от этого англичанина. Но оказалось, бабушка не ощутила ровным счетом ничего. А теперь даже готова отдать одного ребенка какому-то английскому чудовищу. И неважно, что это лорд, обладающий богатством и землями. Да будь он, даже самим английским королем! Он англичанин, а это значит — чума для всей земли или, по крайней мере, для Уэльса.
— Я не отдам ни одного из моих детей этому английскому лорду, — взволнованно поклялась Уинн.
Гуинедд вздохнула.
— Даже если он отец ребенка? Каждый ребенок должен знать своего отца.
Слишком поглощенная своей яростью и глубоко сидящим страхом, Уинн не обратила внимания на слова бабушки, хотя они точно совпадали с ее недавними размышлениями.
— Они все дети Уэльса. Их матери были валлийками, и они тоже валлийцы, какие бы отцы на них ни претендовали. Эти подлецы не имеют на них никаких прав. Слишком поздно.
Она повернулась, чтобы уйти, но остановилась, когда заговорила Гуинедд.
— Внучка, прошу тебя только об одном — выслушай его. Отбрось свою боль и злобу. Ты сейчас решаешь судьбу ребенка. Не дай Бог тебе сделать выбор, который однажды он поставит тебе в вину.
Уинн постояла немного, не желая даже в гневе проявлять неуважение к бабушке, которая была к ней так добра все эти семь лет, что прошли после смерти родителей. Только когда Гуинедд вновь откинулась в кресле, Уинн коротко кивнула и отправилась прочь. И все же она не сумела скрыть тревоги, которую вселила в нее старая женщина словами, сказанными на прощание.
