— Жалел? Вот новости! За что же ты меня жалел?
— За то, что ты такая злая маленькая дурочка.
— А-а… тогда понятно. Значит, даже к лучшему, что прошло десять лет.
— Нелл?
— Чего тебе?
— Ты так и не переменила свое мнение?
— Я обещала семьдесят лет. Прошло только десять.
— Ага, значит, ты тоже помнишь?
— К сожалению.
— Да что ж ты так обиделась? Ну, совершили мы глупость, поссорились, но зачем было убегать? Менять адрес?
— К твоему сведению, я не убегала. Я сидела на квартире и ждала тебя. Как последняя идиотка. Только когда кончились деньги, переехала в кампус. Там меня тоже, знаешь ли, найти было не сложно, но ты и не подумал это сделать.
— Я тоже был сердит на тебя. И уехал на риф Скотта.
— Риф Скотта размером с трамвай. Что там можно делать полгода?
— Нырять с аквалангом. В научных целях. И потом, я возвращался несколько раз. Твои подружки говорили, что ты не хочешь меня видеть.
— Какие подружки, несчастный? У меня сроду не было никаких подружек!
— Ну, могли же они появиться. Потом и Джейк сказал, что ты не хочешь меня видеть.
— Твой Джейк — зануда и дурак. Он вздумал меня учить.
— Действительно, как он посмел…
— Ирония неуместна. Джейк разговаривал со мной так, словно я ему долг забыла отдать. И, кстати, сообщил, что это ты не собираешься ко мне возвращаться.
Том задумчиво кивнул.
— Вообще-то да. Он порядочная скотина, этот Джейк. Сам не знаю, зачем я ему поручил тебя найти.
— Ага, и зачем ты ему рассказал о нашей ссоре, мне тоже не очень понятно. Тогда я просто взбесилась.
— Ты всегда была бешеная, Нелл. Золотая Бешеная Нелл.
— Не трогай меня!
— Это не я. Это ветер. Я только любуюсь тобой и грущу о том, что мы зря потеряли десять лет.
— Почему же потеряли? Я прекрасно жила все это время.
— Я тоже не голодал.
— Я не об этом. Я о личной жизни.
— Нелл, а ведь я тебя о ней не спрашивал.
— А я предупреждаю возможные расспросы.
— Зачем спрашивать о том, что и так ясно?
— Том Хэккет! Прошло десять лет, мы совершенно чужие люди, и ничего тебе не может быть ясно, потому что… потому что…
Том вдруг резко развернул ее к себе, слегка встряхнул и тихо произнес:
— Все эти десять лет ты живешь одна, убегаешь от самой себя в работу, очень любишь и бережешь свой дом и своих близких, избегаешь заводить друзей и подруг, не можешь простить меня и надеешься, что когда-нибудь все выскажешь мне в лицо. Еще ты мечтаешь, чтобы после этого я разрыдался и ползал у тебя в ногах, а ты презрительно рассмеешься и уйдешь, не удостоив меня взглядом. На самом деле ты меня не забыла и — рискну предположить — все еще любишь.
— Идиот.
— Хорошо, даю поправку. Хочешь. Ненавидишь, но не можешь справиться с чисто физическим притяжением.
— Хэккет, годы не прибавили тебе ума.
— Кричи, ругайся, разбей все стулья и горшки в доме, но ты моя и таковой останешься.
— Что-о?
— “Укрощение строптивой”, Шекспир. Уильям. Цитата.
— Дешевый пижон.
— Нелл, а почему ты так напряжена? Ведь мы взрослые люди, мы вполне можем просто поговорить — и разрешить все проблемы.
Она вскочила на ноги, не в силах больше сидеть рядом с Томом на горячем песке, чувствовать тепло его кожи, заново узнавать его запах — и ничего не делать, не сметь прикоснуться, поцеловать, ощутить тяжесть его руки на своем разгоряченном плече.
Страсть и ненависть боролись в ней, разжигая в груди пожар, глаза потемнели и красивые губы презрительно искривились, когда она выпалила ему в лицо:
— Я ненавижу таких, как ты, Том Хэккет. Такие, как ты, всегда все знают, разрешают все проблемы, да и вообще стараются их избегать. Ни дома, ни ответственности, ни желания взять на себя эту ответственность. Все запросто объясняешь, всему знаешь цену, а если станет невмоготу — уедешь на какой-нибудь риф. Нырять с аквалангом.
— Нелл, я что-то…
— На что ты рассчитывал? Что я кинусь тебе на шею? Или на то, что я “поумнела”? И мы, два взрослых, умных, опытных человека, решим все рационально и правильно. Тянет друг к другу — переспим. Надоест — разойдемся. Так вот: это — не ко мне. Я не простила тебя. Я никогда не забуду того, что ты меня бросил. Я больше не впущу тебя в свою жизнь, и уж тем более не впущу в свою постель! А теперь иди, очаровывай аудиторию, она уже приплыла.
С этими словами она резко повернулась и пошла к лагерю. Мысль в голове билась только одна: неужели придется перестать ходить на пляж?
Сэм на подгибающихся ногах добрался до Тома и рухнул в песок.
— О Боже! Как я жив — не знаю. Ну у тебя и легкие! Ты даже высохнуть успел, пока мы приплыли.
Том рассеянно улыбнулся, глядя в ту сторону, куда ушла Нелл. На загорелом симпатичном лице отражалось смятение.
Сэм не стал приставать с расспросами, но Мелани Саунд не собиралась пропадать в неведении. Она не выглядела усталой после заплыва и игриво предложила Тому понырять у берега. Том согласился, и с полчаса они пугали рыб на любимом маленьком рифе Нелл. Потом выползли на песок и остались лежать в волнах. Том улегся на живот, Мел кокетливо изогнулась рядом, на боку, демонстрируя выдающийся изгиб бедра.
— Том, что происходит между тобой и Нелл? Только не ври, что мне все показалось.
— Я не собираюсь тебе врать, Мел, я просто не знаю, о чем именно ты говоришь.
— Отлично, поиграем. Почему она так яростно восприняла твое появление?
— Оно было слишком неожиданным.
— Вы были хорошо знакомы?
— Я раньше думал — да. Теперь вижу — не слишком. Я не все знал о ней, она не все понимала про меня.
— Вы давно расстались?
— Смотря в каком смысле ты используешь это слово. В некотором роде мы не расставались вовсе. В общефизическом — больше десяти лет назад.
— И ни разу не виделись?
— Меня не было в Австралии, Мел. Очень долго. Да и она не сидела на месте.
— Ты наводил справки?
— Да.
— Том, я не из праздного любопытства…
Том неожиданно сел и спокойно, с легкой усмешкой, прервал Мелани.
— Из праздного, Мелани. Именно из него. На самом деле ты умна и прекрасно понимаешь, что вся эта история тебя не касается. Ты неплохо относишься к Нелл, но больше всего на свете тебя интересуют приключения, как собственные, так и чужие. Кроме того, ты любишь мужчин, и тебя волнует и удивляет долгое одиночество твоей подруги. Тут появляюсь я, между нами какая-то тайна, естественно, что ты заинтересовалась.
