Книга Игрушки для императоров. Иллюзия выбора - Сергей Кусков

Мы тронулись.

– Пристегнись, – бросила мне Катарина, внимательно оглядывая окрестности в развернутом коконе виртуала вокруг себя.

– Что-то не так? – Я уловил в ее голосе слишком много напряжения.

– Разумеется. Из тюрьмы мы тебя вытащили, осталось уйти. А это сложнее.

Дюзы взревели. Машина дернулась, сразу отрываясь от земли, корпус завибрировал, я судорожно схватился за ручки.

Сто метров. Двести. Мы перелетели через два планетарных броневика, попытавшиеся при нашем старте перегородить улицу, несложно догадаться, кто в них находился. А мы еще не отъехали от управления гвардии!

– Полеты вне магистралей запрещены, – ни к селу ни к городу напомнил я. Ответом стало лаконичное «угу».

Те броневики оказались лишь началом неприятностей. В частично отзеркаленном изображении я рассмотрел четыре легких транспорта, мчащиеся за нами на всех парах, причем два из них, как и мы, парили над землей.

– Попробуем оторваться на магистрали, – пояснила спутница, заметив, что я разглядываю ее визор. И как она успевает, следя за дорогой на такой скорости? – Здесь тесно и людно, если успеем к Магнитке первыми…

Логично. «Эсперанса» – гоночная машина, а Катарина, судя по наградам, пилот не из последних.

– Это люди сеньора Кампоса?

– А ты как думаешь?

Машину резко дернуло. Мы выехали на проспект, главную и самую широкую улицу купола. Катарина включила форсаж, тело вдавило в сиденье. Перед глазами бешено пронеслись картины промелькнувшей улицы, реклам, витрин и крыши «ползающих» под нами транспортов.

– Блин, ну ты даешь! – прорвало меня, когда мы сбавили скорость и плюхнулись на землю. Впереди маячил зев межкупольного шлюза, перед которым, к сожалению, простирался затор на пару сотен метров. Не успели. Не то чтобы это была пробка, машины двигались, но гораздо медленнее, чем нам надо было, чтобы проскочить и скрыться от преследователей. Пролететь над ними не позволяли размеры шлюза, кстати еще и охраняемого постом гвардии.

– Час пик, все основные трассы забиты. Плохое время для моего освобождения ты выбрала! – бросил я.

Катарина многозначительно зыркнула, и я заткнулся.

– Что, малыш, погоняем под куполом?

Мне эта идея не нравилась.

– А может, прорвемся? Они ведь тоже застрянут.

Моя спутница покачала головой:

– Все равно не успеем. Ладно, так и быть, рванули. Пощекочем им нервы?!

Ее глаза озорно блеснули. Девчонка, сущая девчонка! Я побледнел и еще сильнее вцепился в ручки. Надеяться, что на перехват профессиональной гонщицы дон хефе пошлет плохих пилотов, было по меньшей мере глупо, гонка на Магнитке однозначно будет… Смертельно веселой!

Катарина, не дождавшись очереди, поперла напролом, расталкивая в прямом смысле слова водителей вокруг, царапая бока невероятно дорогой машины. Стоявшие возле шлюза гвардейцы в полном боевом оснащении, видимо получившие указание не вмешиваться, лишь проводили «эсперансу» недовольным взглядом. Я посмотрел назад. Наши преследователи делали с очередью то же самое, но и их перехватывать гвардейцы не спешили. Итак, условия равные.

– А где твое прикрытие? – вырвался у меня давно мучивший вопрос. – Где ваши стреляющие из всех видов оружия девушки? Почему не искромсаете этих придурков в капусту?

Катарина грязно выругалась, въехав бочиной в массивный планетарный броневик, и я вновь заткнулся.

Магистраль. Огромный тоннель-магнит, тянущийся на сотни, если не тысячи километров, разделенный на змейки потоков: радиальные трассы, Большое, Малое, Третье кольцо и, конечно, двенадцать соединяющих разные части города ровных прямых хорд. Каждая машина планеты оснащена магнитными дюзами, активация которых происходит при въезде на трассу, дюзы проверяются каждые три месяца, и транспорт, не прошедший проверку, сюда не допускается. Потому что скорость пятьсот километров в час здесь норма. На такой скорости даже легкий драндулет купольного класса, потеряв управление из-за отказавшей дюзы, превратится в размазанный по стенам многокилометровый блин, при этом захватит с собой столько машин, просто жуть! Мало кто из летящих следом сможет уйти от массовой аварии, ширина тоннеля невелика, а воздух слишком неподходящая среда для торможения.

Мы вновь взмыли ввысь, но теперь нас поднимали магниты. Север тут идет к северу или юг к югу, не помню, но это и не суть важно, главное, они тупо отталкиваются один от другого и отталкивают нас, позволяя при помощи реактивных движков в кормовой части машины развивать скорость атмосферного истребителя.

Сейчас вся планета в плане магнитных автострад унифицирована. Но раньше, лет десять назад, русский сектор имел другую полярность, так уж исторически сложилось. На границе секторов находились «мертвые зоны», где разогнавшиеся машины тормозили, садились, меняли полярность и через несколько километров вновь взмывали вверх, но уже с отрицательными параметрами. «Имперские» власти много лет всячески давили сектор, чтобы исправить это положение, но русские, раз за разом, прикрывались законом об автономии, кричали, что у них хотят отобрать неотъемлемые права, и каждый раз это дело спускалось на тормозах, к неудовольствию обывателей и мелких перевозчиков. Говорят, в секторе состоялось аж три референдума по этому вопросу.

«Имперцы» в конце концов додавили, полярность на оккупированных землях поменяли, «мертвые зоны» убрали, но многие считают, что та «война» была устроена властями специально, чтобы создать территориям иллюзию самостоятельности, способности хоть что-то решать на своей земле. Чтобы показательно не ущемлять национальную гордость. «Видите, у вас есть право решить хоть что-то! Какая оккупация?» Хотя на самом деле власти в любой момент могли навязать свою волю, невзирая ни на какие права и референдумы. Что было, то было, сейчас все магистрали планеты покрыты одним полюсом.

Но это так, лирическое отступление. Мы вновь оказались на магистрали и вновь, как в прошлый раз, вышли на цифру «пятьсот» на спидометре, после чего тот зашкалил. Для чего ей вообще этот прибор, если он работает на скоростях, которые она из принципа считает черепашьими? Я преувеличил, конечно, такая скорость здесь редкость, обычно все движутся в пределах относительно безопасных трехсот – четырехсот, но и нонсенсом полтыщи для Магнитки не являются.

Картина освещенного тоннеля слилась в одну сплюснутую трубу, дорожки ламп превратились в светящиеся полосы, я вновь почувствовал легкую неуловимую тошноту, вызванную то ли сбоем вестибулярного аппарата, то ли банальным страхом. Мы лавировали между неуклюжими машинами, проносящимися мимо на смехотворной скорости, подныривая, перепрыгивая или делая различные горизонтальные финты, а чаще все вместе одновременно. Несколько раз думал, кирдык! Поверхность тоннеля надвигалась с такой скоростью, что… Но нет, как-то увернулись. В тот день я сильно зауважал Катарину как пилота, ей бы боевой истребитель водить!