Однако это письмо теперь никто не получит: с трудом и потратив целую кучу спичек, Агнесс удалось его сжечь.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Письмо миссис Спунер прибыло на следующий день во время завтрака. Меада прочитала его и спросила веселым голосом:
– Что это за штука – спенсер?
Стояло яркое солнечное утро. Сад внизу казался необыкновенно красивым. На душе у нее было радостно, сердце пело. На щеках играл румянец, а голос звенел от счастья.
Миссис Андервуд, посмотрев на нее, заметила:
– Боже мой! А о своем нижнем белье он не упоминает?
– Это не Жиль, это пишет миссис Спунер. Она хочет, чтобы я нашла в ее комоде спенсер. Но я даже не знаю, на что это похоже и что мне надо искать.
– Это надевают прямо на тело – длинные рукава и высокий воротник, во всяком случае, так он выглядит. А для чего ей нужен спенсер?
Глаза Меады лучились от радости.
– Носить под формой, так как вечерами уже становится холодно.
Миссис Андервуд бросила в чашку с чаем таблетку сахарина и размешала ее ложкой.
– Забавно, какие перемены вызывают мужчины, – совершенно некстати заметила она. – Если бы ты позавчера получила приглашение в Букингемский дворец, то оно ничуть тебя не обрадовало бы. Сегодня миссис Спунер просит тебя в письме найти ей спенсер, даже не знаю, наверное, нет более скучной и обыденной просьбы. Однако всякий подумал бы, что тебе пришло любовное послание. Я сама сперва так подумала. И все потому, что ты получила обратно своего молодого человека. Надеюсь, что все устроилось и ты совершенно уверена в нем?
Меада кивнула головой.
– Говорил ли он что-нибудь насчет обручального кольца? Я лишь тогда успокоюсь, когда он подарит его тебе.
Меада рассмеялась и опять кивнула. А что если рассказать о желании Жиля подарить ей кольцо для того, чтобы она могла разорвать их помолвку соответствующим жестом; но разве можно так шутить с тетей Мейбл? Меада удержалась от искушения и просто сказала:
– Да, он хочет подарить мне кольцо. Но я не хочу, чтобы он покупал его, особенно сейчас, во время войны. Он намерен поискать одно из колец, принадлежавших его матери. Все ее драгоценности хранятся в каком-то банке. Жиль хочет, чтобы я сходила с ним туда и выбрала бы себе кольцо.
Миссис Андервуд одобрительно закивала. Это было уже кое-что. Мужчина не дарит своей возлюбленной кольцо своей матери, если он не намерен жениться. Затем она вдруг сказала:
– Ага, так он помнит о драгоценностях своей матери.
– Он помнит все, что было с ним до войны. Но потом его воспоминания все тускнеют и тускнеют, все, что касается его личной жизни…
Меада остановилась, потому что миссис Андервуд, вскинув голову, затрясла ею.
– Да, да, это то самое, что он говорил тебе. Наверное, даже лучше не касаться этой темы, пока он ведет себя надлежащим образом.
Меада спустилась вниз, чтобы взять ключи от квартиры миссис Спунер. Белл был занят, поэтому он попросил ее взять ключи самой.
– Ключи висят на крючках прямо на дверце старого буфета, все в один ряд. Там вы их найдете, мисс, это не сложно. Не ошибитесь, они идут один за другим – от первого до восьмого, все они висят на дверце старого буфета. Я даже в полной темноте могу найти любой из них. Вам нужен седьмой.
Белл в эту минуту опустившись на колени, скреб старый каменный пол. Когда Меада проходила мимо него, он приподнял голову, кивнул и улыбнулся.
– Эти полы такие старые. Вода так быстро стынет, это раздражает, вот почему я вас побеспокоил. Потом положите ключ назад, когда закончите. Хорошо, мисс?
Меада ответила, что так и сделает и чтобы он не волновался. Затем она поднялась в лифте на самый верх и вошла в квартиру № 7 миссис Спунер.
Спенсер она нашла сразу же: нечто ужасное из натуральной шерсти с перламутровыми пуговицами спереди и высоким вязаным воротником. От него сильно пахло нафталином. Несомненно, спенсер был теплым, но, боже мой, каким же он был колючим. Меада перекинула его через руку и вышла на лестничную площадку. Как вдруг увидела, что двери в квартиру напротив открыты и в проходе стоит мисс Роланд.
– Доброе утро, мисс Андервуд. Я увидела, как вы поднялись. Это квартира Спунеров, не так ли? Они отбыли до того, как я переехала сюда. Очень удобно жить одной на этаже. Вы не зайдете ко мне, взглянуть, как я устроилась.
Меада колебалась.
– Не знаю, мне надо отослать вот это, – она приподняла спенсер.
Карола Роланд взглянула на него с таким выражением, как будто это был огромный черный таракан. Она наморщила носик и чихнула.
– Ужасная вещь! – дружелюбно заметила она. – Знаете что, повесьте его на ручку дверей и зайдите ко мне на минуточку. Вы не представляете, что здесь было, когда я впервые вошла сюда.
Меаде не хотелось быть невежливой. Сегодня она чувствовала дружеское расположение ко всему окружающему ее миру. Кроме того, у нее проснулось любопытство. Она не последовала совету, данному насчет спенсера, а просто вошла внутрь. Пройдя следом за Каролой через маленькую переднюю, она очутилась в бывшей гостиной Ванделера, сохраненной, но с современным интерьером. Потолок, стены, полы – все было выдержано в матово-сером цвете. Гармонично сочетались голубой и серый цвета: светло-голубой ковер, голубые и серые парчовые шторы и мебель, также обтянутая в серо-голубую парчу. На каминной полке стояла серебряная статуэтка – обнаженная фигурка танцовщицы на одной ноге, безликая, изогнувшаяся и с распростертыми руками. Первая мысль Меады была «Как необычно…», и тут же другая – «Как прекрасно!», потому что создавалось впечатление полета. Да, фигурка буквально парила в воздухе. Но вдруг у нее все поплыло перед глазами, потому что на самом краю полки, прислоненная к стене, стояла большая, не в рамке, фотография Жиля.
Карола Роланд прошла мимо Меады и взяла в руки фото.
– Хорошая фотография, не так ли? Я полагаю, что у вас, наверное, есть точно такая же, – и поставила фото на место.
Да, фотография была хорошей. С нее смотрел Жиль, и на фото была также надпись – «Жиль».
