Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
– Сударыня, мне кажется, вам надо взглянуть на этого щенка, – услышала она глубокий женский бас.
Густо накрашенная дама лет шестидесяти бережно держала в руках что-то маленькое, завернутое в серый свалявшийся платок, и в упор глядела на Вику. Это была действительно дама, несмотря на истертую кроликовую шубейку, стоптанные сапоги. Сквозь грубый макияж и явные признаки алкоголизма просвечивали следы былой красоты. У нее была царственная осанка и хорошо поставленный низкий голос.
– Нет, спасибо, – Вика улыбнулась и покачала головой, но не ушла, задержалась на минуту, полезла в сумочку. Ей захотелось дать потрепанной царице хотя бы десятку.
– Вы все-таки посмотрите, – дама откинула край платка.
Вика увидела белую мордочку, нежное длинное ухо.
– Салюки? – тихо спросила она.
– Совершенно верно, – кивнула дама, – салюки. Девочка. Три месяца. Я назвала ее Гретой, но вы можете выбрать другое имя.
* * *
В кармане затренькал мобильник. Номер не определился. Кирилл услышал знакомый голос, высокий, хриплый, с характерной блатной гнусавостью. Звонил человек, которого все называли Лещ, и почти никто не знал его настоящего имени. Кличка прилипла к нему намертво еще в колонии для малолеток. По интонации, с которой были произнесены первые несколько слов, Кирилл понял, что предстоит серьезная работа, которую он давно ждал.
Бабушка спала. Он посмотрел на часы. Через двадцать минут должна была прийти тетя Вера. Она собиралась пожить у них несколько дней, встретить с ними Новый год. Соседи над ней делали ремонт, она устала от грохота.
– Сегодня в восемь тридцать, где обычно, – быстро произнес Кирилл, прикрыв трубку ладонью.
Обычно они встречались в бане. Но никогда не парились вместе, просто сидели в комнате отдыха номера люкс и разговаривали. В огромной Москве было слишком мало мест, где Кирилл и Лещ могли чувствовать себя спокойно, не напрягаться из-за возможных «жучков», не ждать сюрпризов.
Кирилл приехал на пятнадцать минут раньше, просто для того, чтобы отдохнуть, посидеть в тишине, откинувшись на мягкую спинку банного дивана. Но не получилось. Лещ тоже прибыл раньше. Он никогда не умел точно рассчитать время.
– Ну что, Кирилл Николаевич, под леща пивко полагается? – шепнул банщик, когда в дверях возникла длинная нескладная фигура.
– Лучше чаю. Я за рулем, – ответил Кирилл.
Банщик кивнул и скрылся за боковой дверью. Леща он даже не удостоил взглядом.
Лещ обшарил маленькими быстрыми глазками уютный предбанник, потом Кирилла. Взгляд его почти всегда выражал одно и то же: чем здесь можно поживиться? Длинное узкое лицо при этом сохраняло брезгливо флегматичное, равнодушное выражение.
Лещ опустился на край дивана, кости его отчетливо затрещали.
– К Митяю в техцентр фраерок приходил, – цыкнув зубом, вяло сообщил он и принялся крутить перстень с фальшивым бриллиантом. При этом косился на Кирилла хитрым холодным глазом, как бы оценивая, достоин ли он услышать всю информацию целиком.
Кирилл знал наизусть все эти блатные фокусы, паузы, цыканья, льстивые оскалы, прикрывание глаз или частое моргание при вранье. Он молча ждал, когда собеседник наиграется лицом.
– Фраерок вроде старый знакомый Митяя, еще по Владику. Кто такой – не знаю.
Базарили про железо, – продолжил Лещ, цапнув сигарету из пачки Кирилла. – Плетки ему нужны.
– Много? – тихо спросил Кирилл и бросил Лещу через стол зажигалку. Тот ловко поймал на лету, прикурил, но из руки не выпускал.
«Стащит, – подумал Кирилл, – сунет в карман как бы случайно, по рассеянности ».
– Не знаю, – Лещ равнодушно пожал тощими плечами.
Он явно тянул время, то ли боялся, то ли хотел получить дополнительные деньги. Банщик принес два стакана чая в подстаканниках, сахар, нарезанный лимон на блюдечке.
– Железо нужно особое, – произнес Лещ, когда боковая дверь за банщиком закрылась, – всего один ствол, короче. Бесшумный. Снайперский, в натуре. Ну и, само собой, инструктор по стрельбе. Слышь, бабок дай, не жмись. Сам, небось, косых пятьдесят на этом слупишь, не меньше.
– Вот когда слуплю, тогда поделюсь, – пообещал Кирилл, – что еще можешь сказать про фраерка?
– Ну, с виду фурсик такой, плешивый, четыре глаза. Тачка «Форд», не новая. Хату в Москве снимает, в Сокольниках. С Митяем друганы. Все.
Кирилл понял, что это действительно все. Но, в общем, информации было вполне достаточно. Суть ее сводилась к тому, что в Беляево, в центре техобслуживания иномарок, принадлежащем известному авторитету Валере Бубну, уроженцу Приморья, появился некий человек, маленький, лысый, в очках. Человек этот имел конфиденциальный разговор с заместителем коммерческого директора центра, бывшим уголовником Митяем, тоже уроженцем Приморья. Лысый очкарик интересовался спецоружием, снайперскими винтовками с оптическим прицелом. А точнее, одной винтовкой. И даже не так винтовкой, как инструктором по стрельбе. То есть очкарик, приехавший в Москву из Владивостока, искал профессионального убийцу.
* * *
– Ты точно не летишь? – спросил Михо, когда Вика пришла к нему в клинику.
– Нет, – она вздохнула и покачала головой.
– Что с тобой происходит? – Михо быстро провел пальцами по ее щеке.
В последнее время у него появилась эта странная манера, как будто он заранее тренировал пальцы, предчувствуя слепоту.
– Ничего. Все в порядке, – Вика постаралась улыбнуться и мягко отвела его руку от своей щеки.
– Где будешь встречать Новый год? – спросил он.
– Я же сказала: дома, с мамой.
Она сидела на краю его кровати. Он долго, молча всматривался в ее лицо воспаленными глазами и опять протянул к ней руку, тронул губы, скользнул по щеке. Пальцы были сухие, горячие и слегка дрожали. Обросший, небритый, он вдруг опять стал похож на того молодого застенчивого урку, который появился на пороге ее квартиры пятнадцать лет назад.
Давно не было татуировок, он их вывел. Вместо золотых коронок стояли фарфоровые. Он больше не носил перстней и пудовых золотых цепей, коротко аккуратно стригся, приучился мыть голову каждый день хорошим шампунем, пользовался дорогой туалетной водой. Ушла медвежья сутулость, неуклюжесть. Он следил за собой, качал пресс, чтобы не вылезало брюхо. Он даже матерился теперь значительно реже, не через слово, а только когда сильно нервничал.
– Я слышал, твоя мама не особенно скучает, – сказал он, – может, все-таки полетим вместе?
«Конечно, – чуть не сказала она, – конечно, Михо. Прости меня. Я дура. Сама не знаю, чего хочу».
Но тут у нее на коленях, в мягкой сумке проснулась Грета. Сначала показался нос, потом лапы. Щенок потянулся, потряс ушами, вылез и, щурясь, заковылял по одеялу.
– Это что еще такое? – Михо удивленно заморгал. – Ты же говорила, что после Греты никогда больше не заведешь собаку!
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
