— Вы в курсе дела?
— Да, и мне кажется, что вы не правы.
— ?..
— Проблема в том, что вы хотите красиво, а мы предлагаем вам эффективно. Логотип, который мы для вас сделали, не «красивенький», но послужит вам еще лет сто точно.
— Если я правильно понимаю, вы только что сказали, что у меня нет никакого вкуса.
— Нет, я бы даже сказал, что у вас его в избытке. Если вы потребуете «красоты» от наших конкурентов, они вам это сделают. Да что там, они вам соорудят что угодно, лишь бы сохранить клиента.
— ?..
— Если честно, вам нравится оформление Pepsi? Зато миллиарды долларов в год. Реклама кофе Mariotti чудесна, Рафаэль все-таки — так они разорились в прошлом году. Я могу вам сказать, потому что это наши клиенты. Они хотели Возрождения, они его получили.
— …
— Я бы с вами согласился по поводу цвета, мне самому не слишком нравится этот ядовито-зеленый оттенок, слишком очевидный, слишком много в нем разочарования. Мне видится что-то более динамичное, алый, например. Можно поменять шрифт на более классический, сдержанный. А название вам какое предложили?
— Dexyl.
— Ужасно. Все эти искусственные, взаимозаменяемые, псевдосовременные названия совершенно неинтересны. Вам стоит воспользоваться слиянием, чтобы слить заодно и имена, почему бы вам не назваться, например, просто Vila-Scott. На упаковке аспирина у меня бы, например, такое название вызвало доверие.
— Вы отдаете себе отчет, что критикуете сейчас работу своих креативщиков?
— Хотите, чтобы мы сделали последнюю попытку?
— Послушайте… я…
— Я пришлю вам по факсу еще до обеда.
— Ну разве что посмотреть…
— Перезвоните мне, как только посмотрите?
— Обязательно. Извините, я не запомнил вашего имени.
— Николя Гредзински.
Положив трубку, он расхохотался. Он только что испортил отношения с дизайнером, Бардан захочет снять с него скальп, только за то, что он поговорил с клиентом и изменил проект без его санкции. Продвижение Николя по служебной лестнице замедлится лет на двадцать.
К его глубокому удивлению, ему было на это наплевать.
Котлета с картошкой. Николя решил позволить себе графинчик красного вина. Шесть лет он работал на «Парена», но никогда не брал вина в столовой. Он поставил графинчик на поднос и в задумчивости остановился у сыров. Взял кусочек бри, понимая, что этого никто не заметит, но зато все обратят внимание на вино. Сесиль нашла столик на пятерых. Не успев сесть на место, Николя отметил косой взгляд Натали.
— Что это ты пьешь?
— Вино.
— Вино?..
— Вино. Такая красная терпкая жидкость, которая меняет поведение людей.
— Ты пьешь вино? — перехватил инициативу Юго.
— А я и не знала, что ты пьешь вино, — заявила Сесиль.
С застывшей улыбкой Николя пришлось вынести начало нездорового интереса.
— Я не «пью вино», просто привношу разнообразие в повседневную жизнь. А запивать сыр водой, согласитесь, как-то грустно в любое время дня.
— Думаю, не слишком вкусно, — заметила Сесиль, принюхиваясь.
— Что, бри?
— Вино.
— А я от вина в обед засыпаю, — сообщил Жозе. — И оставшуюся часть дня я уже ни на что не гожусь.
— А я бы с удовольствием выпил, если бы не боялся, что у меня будет красная рожа и пахнуть, как от матроса.
Николя не ожидал такого взрыва эмоций. Что бы они сказали, если бы видели вчера вечером, как он пил водку, а напротив него сидела женщина его мечты с бокалом выдержанного божоле и «зиппо», заправленной Miss Dior. Николя внезапно почувствовал, что между ним и остальной частью стола прошла трещина, пока не слишком заметная, но вполне реальная. Его крошечный островок отделился от континента и начал медленно дрейфовать в одиночестве. Первый раз в жизни на него смотрели как на человека, который пьет. И не последний, подсказывала интуиция.
Николя не пошел с коллегами в кафе, запаху кофе он предпочитал более пикантный аромат Cote-du-Rhone. «Я пью только вино». Лорен произнесла это невероятно естественно, с той смесью серьезности и удовольствия, которое казалось выстраданным. В отличие от Жозе, Николя решил, что теперь-то он как раз может наконец взяться за работу. Даже больше: от избытка энергии с напылением оптимизма ему хотелось поприветствовать всех, с кем он работал все эти годы, не особенно вникая в детали. Но не хватило времени.
— Вас срочно вызывает месье Бардан, — сообщила Мюриэль.
— Он наконец вернулся?
Николя направился к кабинету шефа, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда. То, что должно было случиться, случилось, но как-то грустно — ему придется пережить среднего качества взбучку, ведь Бардан никогда не блистал талантами в области командования, не умел отдавать приказы, не владел искусством утонченных угроз. Диалог ему тоже был не нужен, он ограничивался тем, что пропускал мимо ушей все, что мог сказать Николя в свое оправдание. Единственным сюрпризом оказался приговор.
— Ваша ошибка слишком серьезна, чтобы я мог ее покрывать, поэтому вы пойдете со мной на совещание к директору. Я уже говорил об этом с Броатье. Все зависит от него.
Никогда еще Николя не доводилось присутствовать на совещании с участием одного из пяти директоров «Группы», даже с главой его сектора, Кристианом Броатье. Авторитет Бардана среди художников слегка пошатнулся, и вот он решил устроить показательное выступление.
— Встретимся через пятнадцать минут на девятом этаже.
Разбитый Гредзински направился к двери. Бардан дождался, пока он повернется спиной, чтобы нанести последний удар:
— Гредзински… Вы пьете?
Николя не нашелся, что ответить, молча вышел из кабинета, спустился в «Немро» и заказал водки. Самое время выяснить, может ли он на нее положиться в трудную минуту. Бардан придумал новый метод наказания. Случай Николя теперь станет прецедентом — профессиональная ошибка, стоившая миллион франков, именно таков бюджет контракта Vila. Он не стал смаковать или даже пить свою рюмку водки — опрокинул ее одним махом. Он уже видел, как с завтрашнего дня будет стоять перед стойкой в дешевом кафе после целого дня пробежек по всему городу в поисках работы, чтения объявлений, улыбок начальникам отделов кадров и выслушивания их вежливых отказов. А потом час аперитива будет наступать все раньше и раньше, пока наконец Николя не поймет, что идеальное время для выпивки — сразу после пробуждения. А он на это способен, сегодня утром убедился.
Его встретила секретарша и проводила подождать в небольшую приемную, где уже болталось несколько сотрудников. Николя был не в лучшей форме, а потому, не соблюдая субординации, плюхнулся на кушетку, все равно это уже ничего не изменит в приговоре: он не получит лицензии, к тому же ему придется заплатить изрядный штраф. Для главаря Бардана все люди делятся на две четкие категории, и Гредзински относится ко второй. Но шеф не знал правила, которое хорошо усвоил вечный подчиненный Николя: спесивые однажды станут рабами. Другими словами — чем больше ходишь по головам слабых, тем больше придется лизать ноги сильных мира сего.
