Учитывая, что моему новому телу где-то двадцать три… плюс… минус… или это после родов? Странно, что грудь не болит, и молока нет. Одни вопросы!
– Давайте не будем долго тянуть… (хм… хотя тут не стоит так говорить про кошек, да и не положено подобное царице) с нашим вопросом. Хотелось бы услышать, во что мне обойдутся ваши услуги.
– Конечно, божественная, – просияла та, что с «кричащим» париком. – Думаю, двести плакальщиц…
– Сколько? – ужаснулась я. – Зачем столько?
– Но ведь… – непонимающе произнесла женщина, – «великий дом» …
– Ну мы же не повелителя, да живёт он вечно, оплакиваем, – во мне проснулся внутренний «хомяк», родившийся в трудные девяностые. Его старательно потом пыталась изжить дочь, не понимая, зачем варить своё варенье, если его всегда можно купить в любом магазине, когда захочется.
– А скольких, великая, желает призвать? – угодливо поинтересовалась та.
– Ну… – протянула неуверенно, – где-то пятьдесят хватит.
Женщины зашептались между собой. Сопровождающий мужчина продолжал строить из себя изваяние, совершенно ни на что не реагируя.
Откинувшись на спинку кресла, прошептала вбок:
– А что это за мужчина с ними, но не учувствует в разговоре:
– Это писец, госпожа. Если вы, наконец, что-то решите, он напишет договор.
– А у меня… есть свои писцы?
– Он и есть ваш, моя госпожа. При вашей особе служат двенадцать писцов. У вашего божественного супруга чуть больше пятидесяти. У каждого сановника не менее десятка.
– Ох, сколько дармоедов мы кормим…
– Как я узнал, каждый день «великий дом» только в столице получает десять тысяч хлебов для удовлетворения нужд своих служащих.
– М-да. А скажи-ка, Аапехти, как много мы «платим» за работу?
– Ремесленные люди… такие, как пекари, гончары, ткачи или прачки, – получают в день десять хлебов и два кувшина пива, моя госпожа.
– А зачем женщинам два кувшина пива?
– Каким женщинам?
– Ну, прачкам.
– У нас никогда не было женщин-прачек, моя госпожа. Это достаточно опасное ремесло. Великая Река – территория, где обитают бегемоты и крокодилы. Там не место для слабых.
– М-да… а писцы, как образованные, наверно, получают больше…
– Конечно, госпожа. Им же нужно содержать семью и поддерживать статус.
– Ну и куда им столько хлеба и пива?
– Меняют, госпожа, – ответил жрец, – если могут, на складе вашего «дома». Если нет, то меняют на рынке.
Все присутствующие с удивлением взирали на наше перешёптывание. Я выпрямилась в кресле и уточнила у ожидающих женщин:
– И сколько вы хотите за участие пятидесяти плакальщиц?
– Сто пятьдесят серебряных дебенов, великая госпожа, – споро ответила старшая.
Я сначала довольно улыбнулась, а потом Ба подбросило воспоминание, что золото тут «стоит» дешевле серебра. Потому как золото добывается во множестве на территории страны, а вот серебро – его привозят издалека… и мало. Вот такое ценообразование.
Оттого улыбка моя постепенно превратилась в оскал.
– Мне кажется, вы переоцениваете стоимость своих услуг!
Женщины запричитали, а «ключница» с ужасом воззрилась на меня.
– Идите! Подумайте! Жду от вас более подходящих предложений.
Я как-то резко устала от всего происходящего. Да и не выспалась.
Писец первый стал пятиться к выходу, за ним начали «отход» и представительницы гильдии. Всё это они проделывали, склонившись по пояс.
– Моя госпожа! – взволнованно проговорила Манифер. – А если они откажутся? Это самая весомая гильдия во всех землях. Они умудряются спорить даже со жрецами!
– Ты хочешь сказать, – произнесла я, пристально разглядывая свою «первую даму», – что они решаться возразить «великому дому»?
– Меня больше волнует, что скажет на это повелитель обоих земель.
Что интересно, никто за всё это время ни разу не назвал моего супруга по имени «Тутанхамон». Произносили только или «повелитель», или «царь». Да и меня величают либо «госпожой», либо эпитетами. Правда, Манифер единожды назвала тронное имя мужа – Неб-Хеперу-Ра Хека-Маат, что значит «Господин явлений Ра, властитель правосудия».
К личным именам тут относятся очень настороженно, предпочитая лишний раз не называть. Наверное, поэтому в море хаоса богиня отдельно упоминала про Рен – имя человека, как часть его «сущности».
Ну, и самое изумительное… здесь нет понятия «фараон», к которому мы все привыкли. И здесь греки отметились. На попытки вспомнить, есть ли что-либо созвучное, обнаружилось выражение «великий дом». Очень похожее по произношению. Но относилось оно к царской семье, а не лично к правителю.
– А что у нас есть на сто пятьдесят дебенов серебра? – на всякий случай спросила у «ключницы».
Манифер зашуршала папирусами, проговаривая про себя их содержимое.
– Думаю, как минимум половину запрошенного мы можем дать зерном пшеницы и ячменя, – ответила она через какое-то время. – Пиво пусть сами варят. Кольца на них тратить не стоит. Мёд тоже не давайте. Вот, если захотят сладенького, отдадим плоды рожкового дерева. В этом году его собрали много.
– Я думаю, – решил вставить своё мнение Аапехти, – раз они будут работать с «великим домом», то потребуют украшения или что-то из царских мастерских.
– Вполне возможно… – задумчиво выдала хранительница ключей от складов, уже как-то по-другому посмотрев на жреца. Первая дама раскрыла другой папирус и встала так, чтобы Аапехти мог видеть написанное. Они начали обсуждать, что ещё может заинтересовать жадных плакальщиц из имеющегося в наличии.
Уфф… надеюсь, эти двое найдут общий зык.
В этот момент появилась Пия в сопровождении нашей хозяйки. Ограничившись поясным поклоном, они приблизились.
– Вы пригласили на ужин великих дам, госпожа? – задала вопрос мнущаяся Субира.
– Да, – кивнула, не понимая, в чём сложность.
– Но ведь сейчас траур, стол очень скуден.
– Не волнуйся, думаю, мои дамы будут скорбеть вместе со мной и ограничатся в своих желаниях, – сообщила, улыбнувшись.
Так и думала, что остальные втихаря жрут мясо за нашими с мужем спинами!
Перед ужином опять повели мыться. На этот раз ограничились «душем». Меня просто полили из кувшинов, немного взбодрив.
Снова полный набор притираний. Даже распознала местный вариант сухого дезодоранта. Днём не обратила на него внимания, просто почувствовала на теле запах чего-то цитрусового.
А в конце мне на голову уложили просто огромный, великолепно пахнущий конус, распространяющий аромат лилий. Даже не заметила, как истаял предыдущий. Зато весь день голова под париком не чесалась. Удобно.
Но неожиданно вместо прохода в сад, в котором собиралась провести вечернюю трапезу с моими «придворными»
