– Пошли!
Они молча вышли из здания казармы и направились к глубоким, в два человеческих роста, рвам, служившим для легионеров открытым тиром. Сейчас здесь было тихо и пусто – взвод занимался рукопашной подготовкой в спортзале.
– У-ум-уф! Хо-ро-шо! – Филин вдохнул полной грудью.
На улице стоял ноябрь, но здесь, на Корсике, осени пока еще совершенно не чувствовалось. В этих южных широтах вот только-только ушла изнуряющая летняя жара, но температура днем еще доходила порой до двадцати пяти градусов. Листва уже не была такой сочно-зеленой – осень, поди, – но еще не утратила своих пряных запахов. И хоть здесь, в тире, к этим «пряностям» примешивался прогорклый запах сгоревшего пороха, но он был не резким, едва различимым – легкий бриз уносил запах войны куда-то в Средиземное море.
– Кр-расота-а! – Андрей потянулся всем телом и резко обернулся к Виктору: – Ну? Чего загрустил, Аника-воин?
Питон улыбнулся грустно и потянул из кобуры на свет божий свою «беретту»:
– Да так... Взгрустнулось малехо... Популяем, кэп? – он кивнул в сторону мишеней.
– Давай, инструктор, – согласился Филин. – Только просто так пулять неинтересно.
– Ага! На интерес хочешь, значит? – В глазах Питона зажглись азартные огоньки. – А ведь проиграешь, а? Стыдно не будет?
Это было не важно! Важно было то, что удалось расшевелить Виктора! Но Андрей и глазом не повел, а стал еще больше раззадоривать своего солдата:
– Ну, это, положим, мы еще посмотрим, кому стыдно будет! Чай, не с желторотым новобранцем соревнуешься – в одной школе у Быка учились!
– Эт точно! – согласился Питон. – Старший прапорщик Островский – это марка! Но я тебя все равно сделаю!
– Не зарекайся, кэп! Самоуверенность – это плохо! Неужели Бык тебе об этом не говорил?
Филин извлек из кобуры свой трофейный «зиг-зауэр», тот, который достался ему от нигерийского «пирата» и который сохранил для своего сержанта Гот, и проверил магазин.
– Что делаем?
– Пять серий по три. На время! И не забудь выбросить парочку патронов, командир.
Здесь, видимо, надо пояснить условия игры, предложенные Питоном.
Виктор предложил отстреляться каждому по пяти мишеням, висевшим в пятидесяти метрах от стрелявших, по три выстрела в каждую, за минимальное время. Что же касается последнего замечания, то тут все просто. Их пистолеты были одного, 9-миллиметрового калибра и почти равны по мощности и дальности стрельбы, только общепринятая на вооружение французская «длинная девятка» («Beretta M-9») Питона имела магазин на 15 патронов, а австрийский «Sig Zauer» Кондора на 17 и, соответственно, немного тяжелее.
– Добро!.. Так о чем грустил, братишка?
– Днюха у меня сегодня... Тридцать шесть отвалило... Ну, что? Готов?!
Нет, Андрей был не готов. Совершенно не готов! Потому что его уши заалели от стыда...
– Еп-п-т твою мать! – Он положил оружие на столик и треснул себя кулаком по лбу. – Забыл, бля! И ведь знал же! И забыл! Замотался... Командир, бля!..
Он подошел к Виктору и обнял его за плечи:
– Ты уж прости меня, братишка... С днем рождения, Победитель!
– Да ладно, чего уж... – Питон был смущен и растроган. – Спасибо, ком!.. Ну, че?! Дуэль-то состоится или как?!
– Обязательно! – Андрей вернулся к своему рубежу и встал на изготовку. – А кто даст отсчет?
– Пше праше, капрал Вайпер, ежли будет дозволенце! – раздался возглас вездесущего поляка за их спинами.
Кондор, даже не взглянув за спину, произнес:
– Добже! Давай, пан Гадуш!
– По выстрелу, панове! – произнес Збигнев. – Зготовка!
Кондор и Питон замерли и прицелились.
«Б-бах!» – рявкнул за их спинами пистолетный выстрел.
И понеслось:
«Бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах, бах-бах-бах!!!»
Картонные мишени извивались под мощными ударами пуль, грохот выстрелов мощных армейских пистолетов в клочья разорвал тишину, в нос ударил кисловатый запах пороха, а в уши словно затрамбовали большие ватные тампоны.
Выщелкнутые из рукояток пустые магазины стукнули о железо столиков почти одновременно, хотя... Магазин Кондора все же на долю секунды позже.
– По времени ты уже проиграл, братка! – улыбающийся Виктор ткнул пальцем в сторону Андрея. – Ну что, посмотрим-посчитаем или сдаешься?
– Спецназ не сдается! – улыбнулся в ответ Андрей. – Идем считать!
Они весело, словно мальчишки, бросились к мишеням и вернулись через минуту к столикам.
– Где наш польский майор?! – деланно возмутился Кондор.
– Тут! – Вайпер вырос у него за спиной.
– Будешь рефери!
– Ешчь!
– Тогда считай и объявляй результат!
Они сунули в руки Збигнева пачки продырявленных мишеней.
– 15, 14, 15, 15, 14, 15 – то по-перше. По-друге: 15, 14, 14, 15, 14, 13. – Вайпер быстро подсчитал результаты: – Капрал Питон – 88, сержант Кондор – 85.
– Что и требовалось доказать! – Виктор щелкнул пальцами. – А последнюю серию ты, ком, просто-таки завалил!
– Есть немного! – весело согласился Андрей. – Но моя гаубица потяжелее твоей будет, попробуй, удержи такую!
– А не фига утюг с собой таскать! Твой «зиг» по весу только Готу и подходит, а тебе впору вот такая, как моя «длинная девяточка» или старый, добрый «дедушка Степа»[17].
– Это подарок, Витек, как раз от Гота, а дареному коню, как известно... Да и красивый он, зараза, блестящий.
– Блястящи-ий! – передразнил Андрея Питон. – Эх ты, мальчишка с большими яйцами, а еще разведчик-диверсант называется, капита-ан! А как же маскировка, а?
– Бэ! – не остался в долгу Филин. – Я его только здесь и таскаю! Форсю, можно сказать! А в «зеленку» со мной только вороненый «Степан Степаныч» и ходит!
– Ну, тогда другое дело, кэп! Форси на здоровье!
– То-то же!
– А как насчет «интереса»? Ты проиграл, ком, по всем статьям – и по времени, и по очкам!
– С меня два ящика пива. – Настроение у Филина было преотличное. – Один – за проигрыш, второй – за день рождения!
– О! – поднял вверх указательный палец Вайпер. – То добжа справа, панове! Бардзо добжа!
– Отлично! На том и порешим! Значит, сегодня в баре? – Кондор опять обратился к Питону и получил молчаливое согласие. – Тогда так. Збигнев!
– Пан сержант?!
