тут недолго просидишь.
– Ты думаешь, Сид откажется от иска?
– Думаю? – Фредди засмеялся. – Я знаю. Он слабеет на глазах. Вчера вспоминал свою вольную жизнь, чуть не плакал. Игры там всякие, заливной угорь… Поверь, он при последнем издыхании.
Бродя по салону, он подошел к зеркалу и сразу замолчал, поднеся руку к подбородку.
– Ничего себе!
– В чем дело?
– Зарос.
Каждый, кто видел боевого коня при звуке трубы, легко представит Тони. Он задрожал. Он облизал губы. Глаза его сверкнули.
– Зарос? – сказал он тем голосом, каким, наверное, говорил Моисей, глядя на Обетованную землю. – И правда!
Фредди тем временем сел в кресло.
– А где этот тип? Такой, в очках.
– То есть Мич?
– Он самый. Кликни его, а? Я спешу.
– Не беспокойся, – сказал Тони, оборачивая его простыней.
– Что ты делаешь? – испугался Фредди.
– Так, все готовлю.
– А!
Фредди откинулся на спинку, Тони стал взбивать пену. Иногда он думал, зачем таких, как Фредди, посылают в мир. Теперь он знал. Промысел Божий ничего не делает зря.
Сид появился в ту самую секунду, когда он взял бритву. Фредди закрывал глаза, когда его брили, тем более сейчас, и думал, что это вошел Мич. Точнее, думал он о том, не лучше ли добрый старый мартини, чем все эти модные штучки. В эти размышления сочился ласковый голос Тони.
– Знаешь, Фредди, каждый парикмахер помнит ту великую минуту…
Фредди открыл глаза, словно лесной зверек, заметивший ловушку под листьями.
– Эй! Ты что?
– Ничего, старик, все в порядке.
– В по-ряд-ке???
Сид больше не мог сдержаться. Эта сцена разбудила в нем былую страсть. Он кинулся вперед с криком:
– Дайте мне!
И, выхватив у Тони бритву, взмахнул ею смело, дерзко, решительно, как взмахивал мечом Роланд.
– Ой, не могу! – сказал он. – Дюлютанты безрукие!
Чем благодарить небеса, Фредди испугался.
– Эй, что вы делаете?
– Садитесь!
– Да я…
– Сидите тихо, ясно? – сказал Сид сквозь зубы. Он уже не чувствовал, что судьба играет им в футбол. Сильный и властный человек был на своем месте.
Фредди смирился. О том, почему эта морда здесь, а не в манеже, он решил пока не думать. Побриться надо? Тогда лучше, чтобы тебя брил мастер. Он закрыл глаза и снова откинулся на спинку.
Тони смотрел на Сида с немалым удивлением.
– Вы ли это, милорд? – воскликнул он. Сид метнул в него холодный взгляд.
– Да, я-то лорд. А об этом две недели мечтал.
– Как я вас понимаю!
– Вы только поглядите!
– Я и гляжу.
– Может, чему научитесь.
Тони подошел ближе.
– Мысль я схватил, – сказал он. – Держать покрепче, водить туда-сюда.
– Глядите! – вскричал гордый Сид. – Главное – корень, ясно? Куда волос растет, туда и ведем. Как говорится, по шерсти. А против шерсти что будет?
Обращался он к Тони, но у него были и другие слушатели. В дверь незаметно вошли три человека. Мысль зайти к Тони посетила и леди Лидию с мужем, и Вайолет.
При виде субъекта, который, если не чудо, станет лордом Дройтвичем, они застыли, поскольку он брил клиента в своей парикмахерской.
– Что будет, а? – продолжал Сид. – Выдернете луковицу. Работал у меня такой Перкинс. И что ж, научился он? Да боже мой! Говорю, говорю: «Альф, ты что, спятил…»
Повесть эту, несомненно – с моралью, кончить не удалось. Первая из вошедших больше не могла сдерживать чувства.
– Та-ак!.. – сказала леди Лидия.
15
Все разумные люди знают, что творца надо судить по всему его творчеству, а не по отдельным ошибкам. Тем самым мы не осудим Сида Прайса за порез на подбородке. Он был и остался лучшим мастером к западу от Мраморной арки.
Однако клиента он порезал, испуганный внезапным вторжением, и тот с печальным воем зарылся лицом в полотенце.
Сид этого почти не заметил. Он смотрел на посетителей.
Первым заговорил Тони.
– Так, так, так, так! – сказал он. – Семейство в сборе!
Леди Лидия едва взглянула на него.
– Как поживаешь, мой дорогой? – наскоро осведомилась она и обратила взор к Сиду. – Вот как вы себя ведете, если вас на секунду оставить без присмотра!
Фредди тоже страдал, оглядывая себя в зеркале.
– Что вы наделали? – воскликнул он, и голос его дрогнул от жалости к себе. – Какая рана! И это – парикмахер!
Сид мог бы сказать, что и парикмахер не устоит, если заорать на него сзади, но сдержался и подошел к делу с другой стороны.
– Я не парикмахер, я граф.
Сэр Герберт громко фыркнул.
– Хорошенький граф!
Тони присмотрелся к профилю Сида и переспросил:
– Хорошенький?
Сэр Герберт выразил мысль иначе:
– Тоже мне, граф! Бреет клиентов!
– Я думаю, – заметила Вайолет, – он соскучился по своим лосьонам.
Вайолет мало кто любил, и слова эти, быть может, объяснят такие чувства.
Тем временем Сид достаточно оправился, чтобы спорить. Он знал, что спорит мастерски.
– Хорошо, хорошо, хорошо, – начал он. – Простите, виноват. Как говорится, поддался порыву. Мы, Дройтвичи, люди эмпульсивные. Зашел сюда кой-что взять, а братца моего вот-вот зарежут. Ну, подскочил. Ну, спас. Чего тут плохого?
– Ничего, если, по вашему мнению, резать его не надо, – сказал Тони.
– Все равно порезали, – напомнил Фредди.
Сид этого не вынес. Положив бритву, он горестно махнул рукой.
– А ну это все!.. – сказал он. – Не могу, хватит! – Согнувшись под грузом страданий, он подошел к окну и посмотрел на улицу. Сэр Герберт и леди Лидия обменялись многозначительными взглядами.
– М-да… – сказала леди Лидия и немного помолчала, являя образ доброты, сраженной неблагодарностью. – Я вижу, вы устали от нашей помощи? Мы стараемся, чтобы вы не посрамили своего титула, а вы… вы… Ничего не цените! Что ж, воля ваша…
Сид в тревоге обернулся.
– Да я что!.. Да я…
– Тогда о чем вы думаете, любезный? – спросил сэр Герберт. – Сейчас вы должны сидеть на лошади. Однако вы проникаете в этот сало-он, чтобы заняться своим, с позволения сказать…
– Что вы, что вы! – воскликнул несчастный Сид. – Я просто подумал, надо помочь. Как-то в голову не пришло, стоит ли овчинка выделки.
– Какой отвратительный образ! – сказала леди Лидия.
– Ну, варенье – сахара.
– Ненамного лучше! Что ж, оставим эту тему. Вам пора.
– Пора? – проговорил Сид, надеявшийся, что в суматохе об уроке забыли.
– Мергатройд ждет вас с половины третьего.
– Если вам безразлично имя Дройтвичей, – заметил сэр Герберт, – пожалейте хотя бы животных.
Это повлияло даже на Фредди при всех его страданиях.
– И правда! – воскликнул он. – Они там совсем замерзли.
Дух рыцарственных Дройтвичей совсем угас в их предполагаемом потомке. Сид буквально окаменел.
– Не могу я, – взмолился он. – Одни синяки! Нога прям
