Африке и остготами в Италии, а заодно и часть Испании, где царили вестготы. В основном ему удалось достичь желаемого, и к моменту его смерти в 565 г. львиная доля территорий Средиземноморья снова оказалась под императором, который, правда, теперь жил не в Риме, а в Константинополе.
Через два года после прихода к власти, в 529 г., Юстиниан издает эдикт, запрещающий преподавание в Афинах философии (и вынуждает семерых платоников, внезапно ставших безработными, отправиться в Персию на поиски лучшей доли). Это закрытие афинской академии – основанной Платоном в 387 г. до н. э. – историки часто называют неким водоразделом, концом античного мира и началом «Темных веков». На самом деле большой пласт классической литературы и философии сохранился как раз благодаря усилиям христиан. Примерно в 500 г. молодой человек из Норчи в Умбрии, будущий святой Бенедикт Нурсийский, уединился от мира в пещере близ Субиако, в 65 км к востоку от Рима (итальянское слово monaco (англ. monk, рус. «монах») происходит от греческого μονός, «одинокий»: напоминание о том, как в III в. н. э. отшельники-христиане, в их числе святой Антоний Египетский, уходили в пустыню и проводили жизнь в аскезе и полном одиночестве). Вскоре Бенедикт благодаря своему затворничеству стал местной знаменитостью, обрел множество последователей и в 529 г. – тогда же, когда вышел Эдикт Юстиниана – основал большой монастырь Монтекассино на полпути между Неаполем и Римом. Здесь он составил свой легендарный «устав» для живущих общиной и совмещающих молитву с работой (ora et labora). Последнее, помимо труда в огородах и на полях, включало переписывание вручную манускриптов в так называемом «скрипториуме».
Бенедиктинский устав определил принципы монашеской жизни, повсеместно распространившиеся в монастырях Западной Европы, и привел, кроме всего прочего, к популяризации грамотности и созданию библиотек: каждому монастырю вменялось иметь коллекцию рукописей для чтения монахами. Постоянное пополнение библиотек книгами означало, что древние знания будут сохраняться и передаваться потомкам – труды греков и римлян переносились с папирусов (весьма хрупких языческих носителей информации) на пергамент (более прочный материал христиан). Да, практически вся античная классика, которую мы имеем возможность читать сегодня, дожила до нашего времени только потому, что в далеком темном прошлом монахи, сгорбившись, усердно скребли гусиными перьями по листам пергамента.
* * *
Несмотря на усилия Юстиниана, Западная Римская империя так и не возродилась. Длительная война и непрекращающиеся вспышки чумы нанесли по Италии сокрушительный удар. Позже историк Павел Диакон нарисовал мрачную картину разоренных хозяйств, брошенных деревень, высохших виноградников и незахороненных трупов. Он, похоже, не сильно преувеличивал: ко второй половине 500-х гг. от населения Италии времен Августа осталось чуть больше половины [3]. И все равно империя могла бы ожить, если бы не приход нового грозного врага – лангобардов (ломбардов).
Они появились за несколько веков до этого в Скандинавии, были известны как «винилы» – видимо, что-то связанное с «дьявольскими псами» – и постепенно мигрировали на юг Европы, в 489 г. по пути захватив Паннонию (нынешняя Венгрия). Новое имя «лангобарды» («длиннобородые») им дали либо из-за пышной растительности на лицах, либо по одному из имен скандинавского бога Одина, которому они поклонялись, – Лангбарор[27]. В 568 г. под предводительством короля Альбоина эти волосатые дьявольские псы обрушились на Италию вместе с герулами, готами и саксами, а также со своими женщинами, детьми, рабами и скотом – «войско» примерно в 200 000 человек [4].
Лангобарды будут доминировать на значительных территориях полуострова больше двух веков, с 568 до 774 г. Эта оккупация станет экономической, социальной и культурной катастрофой для Западной Римской империи, во многом 568 г. – более подходящая дата ее краха, чем победа Одоакра в 476 г. Как писал великий историк XIX в. Фердинанд Грегоровиус: «Готы защитили латинскую цивилизацию, лангобарды ее уничтожили» [5].
Они ворвались в Италию, почти не встретив сопротивления от имперских войск и измученного местного населения, которое, помимо голода, страдало еще и от чумы. И хотя им удалось быстро захватить города и земли на севере Италии (большая область там с тех пор называется Ломбардия), завоевание было долгим и шло не гладко. Оккупация привела к разделу Италии на разные сферы влияния – политическая реальность, которая будет иметь далеко идущие последствия. Лангобарды действовали по схеме, которой пользовались при заселении Северной Европы: в завоеванный район они отправляли отдельную группу, клан под названием fare (есть связь с немецким глаголом fahren, «идти»). Более тридцати таких групп расселились по полуострову, в каждой было по несколько тысяч человек, каждая присваивала территорию, на которую пришла (обычно с помощью насилия) и которой впоследствии управлял глава клана. Главы кланов вскоре стали брать себе древнеримский титул dux («вождь») и, укрывшись в своих замках или за заставами, облагали местное население данью в одну треть от того, что давала их земля.
Лангобардские герцоги, маленькие деспотичные царьки своих территорий, превратили Италию в россыпь феодальных владений, номинально подчинявшихся королю, сидевшему в Павии. Некоторые из них, воинственно независимые, сделались настолько могущественными и так хорошо укрепились на местах (особенно в Сполето и Беневенто), что в будущем лангобардским королям будет трудно их контролировать. Раздробленность полуострова усугублялась тем, что пришельцы не сумели покорить его весь: крупные области на юге, включая каблук и мысок итальянского сапога (Апулия и Калабрия), а также Неаполь, Сицилия и целая полоса от Рима до Равенны оставались под контролем Константинополя. Ставленником императора в Италии, в Равенне, был экзарх (от греч. ἔξαρχος, «зачинатель, глава»).
Третьей силой, претендовавшей на контроль над полуостровом в течение всех этих десятилетий, была Церковь, которая приобретала все больше политического влияния в Риме и на окружающих территориях, звавшихся Римским герцогством. Технически герцогство являлось имперской собственностью, которой управлял папа от имени императора. Однако в начале VII в. папство активно утверждалось как независимая власть, чему способствовали многие главы Церкви, но хрестоматийный пример – Григорий I Великий. Он был монахом, когда в 578 г. папа Пелагий II послал его легатом в Константинополь просить у византийского императора помощи для борьбы с лангобардами. Эта миссия стала для Григория откровением. Не сумев добиться серьезной поддержки с Востока, он понял, что только решительные и самостоятельные действия Церкви могут защитить Рим.
И Григорий, став папой в 590 г., начал действовать быстро и энергично. Он занимался снабжением беженцев с захваченных лангобардами территорий, делая для них пожертвования и выдавая пособия (раньше это было обязанностью императора) зерном с церковных угодий. Когда лангобарды осадили Рим и Неаполь, именно Григорий напрямую договаривался с ними о мире, к вящему неудовольствию экзарха в Равенне и императора в Константинополе. Отныне папы, а не императоры
