внешних дверей Королевского крыла, появились позади девочек, и Ребекка быстро встала, чтобы закрыть им вид на их королеву.
Обе гвардии Грима и Лизы быстро последовала за ними. Очевидно, рев Грима был слышен по всему Дому.
Взяв ситуацию в свои руки, Ребекка заговорила:
— Королева Лиза рожает. Ион и Нэрн, девочек нужно проводить на кухню. Сейчас же.
Два воина быстро подхватили девочек на руки и вынесли их из помещения, когда ворвался Хадар. Ребекка позволила ему проскользнуть в комнату отдыха, прежде чем обратиться к тем, кто остался.
— Остальные из вас знают, что делать. Так что сделайте это. Как только принцесса будет представлена, вы будете уведомлены.
С этими словами она решительно закрыла дверь перед их встревоженными лицами и вернулась к своей пациентке.
Глава 9
Вернувшись к Лизе, Ребекка обнаружила, что Грим вытирает пот с ее лба влажной тряпкой, которую принес ему Хадар. Другой целитель разложил все принадлежности, которые они хранили в этой, и в каждой другой комнате в Доме Луанда, чтобы они были готовы везде, где бы у Лизы не начались роды.
— Как у тебя дела?
— Мне нужно тужиться, Ребекка, — выдохнула Лиза.
— Позволь мне сначала проверить тебя еще раз. Ты сможешь продержаться так долго?
— Если ты поторопишься.
Вместо того чтобы использовать сканер, Ребекка стянула покрывало с кровати и задрала платье Лизы на ее согнутые колени, чтобы физически осмотреть ее. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Лизой.
— Ты полностью раскрыта, Лиза, и у тебя отошли воды. При следующей схватке тужься.
— О, Боже! — закрыв глаза, Лиза наклонилась вперед и стала тужиться, изо всех сил сжимая руку Грима. Она смутно заметила ворчание Грима по поводу ее силы.
— Сделай что-нибудь! — потребовал Грим. — Ей очень больно!
— Это нормально, — спокойно сказала ему Ребекка, прежде чем Хадар успел это сделать.
— Нет! — Грим взревел. Он не мог видеть, как его Лизе больно.
— Мы обсуждали это, Грим, — Ребекка пристально посмотрела на него. — Рождение ребенка — это болезненно и грязно. Ты поклялся, что справишься с этим. Так справься!
Грим впился взглядом в Ребекку, но его голос был нежным, когда он заговорил с Лизой.
— У тебя все хорошо получается, моя Лиза.
— Боже, я и забыла, как это больно, — простонала она.
— Я знаю, что это так, но это ненадолго. Я вижу головку. Обхвати колени во время следующей схватки, Лиза. Грим, помоги ей тужиться. — Они оба беспрекословно следовали ее указаниям. Затем начались схватки.
— Вот и все, Лиза, — подбодрила Ребекка, когда лицо Лизы стало ярко-красным. — Продолжай тужиться.
— О… мой… Бог! — Лиза тужилась до тех пор, пока невыносимое нарастающее давление внезапно не ослабло. Закрыв глаза, она упала обратно в объятия Грима, совершенно измученная. Сердитый вопль дочери заставил ее с трудом сесть обратно с помощью Грима.
— Ребекка? — спросила она.
— Поздравляю, мамочка. Манно. Она само совершенство. — Улыбаясь, Ребекка быстро вымыла малышку, положила ее на живот Лизе и посмотрела на Грима. — Готов разрезать пуповину, манно?
Лиза наблюдала, как Грим, необычно бледный, с дрожащими сильными руками, сделал надрез там, где указала Ребекка, давая их дочери собственную жизнь.
— Отлично сделано. — Ребекка завернула малышку в одеяло и передала ее на руки Гриму. — Твоя дочь, Грим.
Слезы свободно текли по щекам Грима, когда он смотрел на маленький, драгоценный сверток. Медленно повернувшись, он положил ее в протянутые руки Лизы.
— Богиня, она прекрасна, Лиза, — пробормотал Грим, в полном восторге от двух женщин перед ним.
Пока мама и папа знакомились со своей новой дочерью, проверяя все ее пальчики на ногах и руках, Ребекка быстро и эффективно привела Лизу в порядок.
— Спасибо тебе, Ребекка. — Лиза не пыталась скрыть слезы, которые текли по ее щекам. — Большое тебе спасибо.
— Да, Ребекка. — Обычно хриплый голос Грима звучал глубже и наполненным эмоциями. — Я всегда буду у тебя в долгу.
***
Ребекка и Хадар вышли из комнаты. Ей все еще нужно было сделать сканирование ребенка, чтобы получить обычную статистику жизнедеятельности, но это могло немного подождать. Прямо сейчас новой семье нужно было какое-то время побыть наедине.
Хадар прочистил горло и прервал ее размышления о том, что нужно было сделать.
— Я хочу тебе кое-что сказать, но боюсь, что оскорблю тебя.
— Думаю, мы прошли этот этап, Хадар. А ты нет? Просто скажи то, что ты хочешь сказать.
Хадар кивнул, затем глубоко вздохнул и заговорил:
— Я хочу извиниться за то, что мой народ сделал с вами. Красть женщин не почетно, независимо от причины, и этого никогда не следовало допускать. Это пятно на всех торнианцах, которое никогда не сможет быть удалено.
Сбитая с толку, она сдвинула брови.
— С чего бы мне…
— Но, — продолжил Хадар, — я также благодарен за то, что ты здесь. Потому что, посмотрев на то, что ты только что сделала, я знаю, что никогда бы не смог этого сделать. Ради Лизы, нашей Императрицы и других женщин, которым ты помогла, как с Торниана, так и с Земли. Из-за этого я благодарю Богиню, что ты здесь. Благодаря этому наша Вселенная стала лучше. Даже зная все, что с тобой случилось, я благодарю Богиню. Что делает меня непригодным самцом.
Эмоции Ребекки менялись от замешательства к ярости, а затем, наконец, к принятию и пониманию. Она никогда бы не достигла тех последних эмоций, когда ее впервые похитили. Или после того, как она была ранена. Но теперь, пожив на Люде, познакомившись с местными мужчинами и на других планетах, которые она посетила, она обнаружила, что может.
О, она всегда будет верить, что то, что сделали торнианцы, было непозволительно, совершенно неправильно. Но каким-то образом Бог или Богиня поместили ее именно туда, где она была больше всего нужна, чего она всегда хотела.
Она сомневалась, что они когда-нибудь узнают, сколько торнианских женщин пострадало или умерло из-за того, что они не получали должного ухода во время беременности. Они отказывались подпускать к себе мужчин-целителей, как только зачали. Вместо этого они уединялись, и другая пожилая женщина, иногда ее собственная мать, помогала с родами.
Что ж, она собиралась положить этому конец. Она не была ничем особенным на Земле, просто еще одним акушером-гинекологом, хотя и молодым. Но здесь, здесь она была особенной, но, что более важно, она была нужна. Если это сделало ее поверхностной, значит, так тому и быть. Это было все, что у нее осталось.
— Я ценю твои слова, Хадар, и я не думаю, что ты непригодный самец. Я действительно испытываю величайшее уважение к тебе и к тому, насколько
