по своим делам, махнув им рукой на прощание. Пусть отдыхают, пока живы.
Честно говоря, их можно понять. Когда я утром пытался вытащить их на пробежку, они больше напоминали тесто, забытое в духовке. Рома смотрел на меня одним глазом, потому что второй всё ещё отказывался открываться после ночных приключений. Он, видимо, никак не мог понять, зачем я так цепляюсь к этим тренировкам. Да я просто люблю смотреть, как другие страдают, что тут непонятного? Кстати, в академии всем плевать на посещаемость. Можешь вообще не ходить, и тебя тихо отчислят, без шума и пыли. А вот это уже такой позор для Рода, что легче убить княжеского сына на дуэли, чем допустить подобное. Проблем и потери репутации будет меньше, чем от слухов о том, что наследник оказался ленивым бездельником. Правда, если ты прирождённый гений или зубришь в своей комнате до синевы в глазах, то всё в порядке. Показываешь свои знания, и от тебя отстают. Главное — не забывать сдавать экзамены и не превращаться в зомби от переутомления.
Добравшись до комнаты, я с тоской уставился в пустой холодильник. Мои привезённые запасы еды были на исходе, и скоро мне придётся питаться воспоминаниями о вкусных обедах. Питаться только в столовке академии по расписанию мне не подходит. Я должен есть чаще из-за тренировок. Да и вообще, кто придумал эти графики? Моим главным врагом в этом деле были не монстры из ближайшего леса, а цены в местной столовой. Такое ощущение, что нас кормят золотыми яблоками из райского сада.
Пусть я и ленив, но это не значит, что живу, как растение. Хотел бы, конечно, валяться целыми днями и смотреть в потолок, но судьба-злодейка явно против. То сестра найдёт какое-нибудь «потрясающее» заведение, куда я просто обязан с ней сходить, то братья устраивают семейные посиделки. Приходится отрывать свою пятую точку от любимого кресла и, скрипя зубами, тащиться куда-то после целого дня тренировок. Жизнь — боль, особенно когда ты единственный здравомыслящий в семье аристократов.
К чему это всё я? А к тому, что знаю, где и какие цены дерут, и академическая столовка уверенно держит первое место в номинации «Ограбление года». Я просто не могу понять, откуда у них такая наглость, и что не так с моим отцом. Устроил нас в место для золотой молодежи, где за чёртову булочку нужно отдать триста рублей, а сам при этом денег не даёт. «Всё, что нас не убивает, делает сильнее», — любит повторять он. Но отец не понимает, что в будущем я отвечу ему тем же. Может, открою свою столовую и приглашу его отведать бутерброд за цену небольшого особняка.
Сгоняв в душ и схватив рюкзак, я рванул на лекцию. Маргарита Сергеевна сегодня долго вещала о распределении силы во время дальних атак. Тысячу раз повторяла, как опасно скрещивать слабые техники с большим вливанием энергии, и наоборот. Короче, одним ухом я слушал, а другим спал. Временами прислушивался к происходящему вокруг, чтобы не пропустить момент, когда кто-нибудь получит ледяным снарядом в лоб.
Меня неизменно забавляло, как наша миниатюрная преподавательница, злясь на нарушителей порядка, пуляла в них мелкие ледышки. И всегда попадала точно в цель, как бы студенты ни уворачивались. Один умник решил поставить барьер — и даже он его не спас. Одной ледышкой она пробила его защиту, а второй, в которую явно вложила побольше энергии, зарядилa прямо в лоб. Виконт Сошкин отключился за своим столом, а она продолжила урок, как ни в чём не бывало. Может, у неё дома коллекция студенческих черепов?
Так всё и шло, пока ко мне не подсел одногруппник в очках. Самое интересное, что я абсолютно не помнил, кто он такой. А ведь вроде специально старался запоминать всех возможных свидетелей моих будущих подвигов.
— Добрыня, можешь сказать, а ты чисто по везению молотом по Барановскому-старшему попал или всё шло по твоему плану? — прошептал он, прикрывая рот рукой, словно боялся, что Маргарита Сергеевна прочтёт по губам и метнёт в него что-нибудь похуже ледышки.
— Обычное везение, и ничего более, — усмехнулся я, глядя на этого «разведчика» в подтяжках. Он быстро накорябал что-то в блокноте и продолжил свой допрос. А мне уже хотелось проверить, насколько далеко можно запулить журналиста через окно. Но нельзя — неприлично. Наверное…
— А если бы ты не попал по нему молотом, чтобы тогда предпринял?
— Так рукой или ногой приложил бы его, — прищурившись, поглядел я на этого хитрого «жука» сверху вниз.
— Ты хочешь сказать, что рискнул бы поднять руку на наследника графа? — приглушённо пробормотал «четырёхглазый», и даже слегка побледнел от собственной смелости.
— Я тоже из графского Рода, и вообще, дуэль есть дуэль, — скрестив руки на груди, я пристально посмотрел на этого «глиста» в очках. — Слушай, начинающий журналист, а ты случайно не боишься задавать провокационные вопросы человеку, который так метко кидает молоты?
Парень ощутимо съёжился.
— И вовсе я не журналист… С чего ты это взял? — паренёк быстро захлопнул свой блокнот.
Забавно было увидеть эмблему в виде пера и надпись: «Кружок юных журналистов» на обложке его блокнота.
— Ох ты ж! — спохватился он и быстро засунул блокнот в рюкзак.
— Почётно, что такой храбрый задохлик, как ты, решился на это, — похвалил его, хотя бы за смелость. — Ты ещё сделай фатальную ошибку и попробуй взять интервью у моей сестры.
— Так я уже пытался, — тяжко вздохнув, покраснел бедолага. — Она меня так далеко послала, и с такими угрозами, что я до сих пор в себя прийти не могу.
Хм… Не может прийти в себя? Ранимая натура. Зря он тогда пошёл в журналисты. Даже в аристократической среде это хобби не особо популярно среди тех, кто дорожит своей жизнью.
— И это всё? — удивился я. — Как-то не похоже на неё. Подобрела, что ли?
— Ну, она ещё добавила что-то вроде: «Чеши отсюда, пока ноги целы!»
Вот теперь я узнаю Машу. Кажется, она перечитала весь словарь уличного сленга. Только вот зачем ей это перед поступлением в элитную академию? Хотя,
