она изучала мое лицо дольше, чем это было уместно, но я не возражал против ее любопытства, — ...потому что в глубине души я просто знаю, что мне не нужно тебя бояться.
Я ожидал, что она скажет — из-за отца. В конце концов, он пригласил нас сюда, и это была его территория, и, хотя это, вероятно, тоже было частью правды, ее ответ порадовал меня гораздо больше. Она снова улыбнулась, обхватила себя руками и потерла ладонями верхнюю часть рук. Я не видел ничего, что мог бы использовать, чтобы согреть ее, кроме тепла своего тела, а об этом не могло быть и речи по разным причинам.
— Тебе холодно, — пробормотал я. Она дрожала и разгибала свои пальцы, чтобы согреть ноги.
— Я в порядке. Может быть, ты сможешь отвлечь меня? — она наклонила голову в сторону, глядя на меня сквозь невероятно длинные ресницы. Как такая прелесть может быть связана с Невио, мать его, Фальконе?
Черт, я знал, как отвлечь ее от холода.
Я уставился вниз на свои руки, которые свободно лежали на коленях. Все, что происходило в моей голове, должно было прекратиться.
Это была Грета Фальконе. Близнец парня, которого я однажды убью. Дочь человека, которого мне, вероятно, придется убить сразу после этого.
Она была вне зоны доступа. Я пытался найти больше причин, чтобы перестать думать о ней в таком ключе, но ее возраст не давал мне покоя. Ей было восемнадцать, а я был всего на четыре с половиной года старше.
А как же Крессида?
— Почему ты здесь? — Грета вырвала меня из моих мыслей.
— Мой отец встречается с твоим отцом, — сказал я, — Бизнес.
Я не был уверен, насколько она осведомлена о деталях нашего перемирия и бизнеса в целом, поэтому не стал упоминать о проблемах с нашими наркомаршрутами.
— Но сейчас ты не на встрече.
Я встретился с ней взглядом, и у меня вырвался смешок. Низкий звук удивил меня. — Атмосфера стала немного напряженной, и я решил подышать свежим воздухом.
— Невио любит драться.
Я ничего не сказал, потому что это не было бы уместно для ее ушей.
— Не знал, что ты танцуешь, — сказал я, наблюдая, как она выпрямляет пальцы на ногах и скользит тонкими пальцами по пачке. До сегодняшнего дня я почти ничего не знал о Грете Фальконе, поэтому мои слова не имели абсолютно никакого смысла.
Выражение ее лица стало еще мягче, отчего ее прелесть засияла еще ярче.
— Балет, — сказала она, как будто говорила о возлюбленном, с преданностью и обожанием, и я поймал себя на желании, чтобы она говорила таким тоном обо мне.
— А ты? Тебе нравится танцевать? — спросила она, обхватив руками ноги и положив подбородок на колени.
— Зависит от обстоятельств. Когда я был моложе, я часто ходил в танцевальные клубы, сейчас не так часто, но, полагаю, танцами это не назовешь, — в основном я гулял с Максимусом в поисках легкой киски. Это определенно было не то, о чем я бы упомянул при Грете.
Она нахмурилась, как будто мои слова не совсем понятны. — С чего бы мне так говорить? Если я танцую балет, это не значит, что я меньше ценю другие танцевальные стили. Если танцы в клубах — твоя страсть, то это так же обоснованно, как и мой вид танца.
Моя страсть? Глядя в эти темные глаза, рассматривающие меня так, как будто она действительно пыталась разглядеть меня за пределами очевидного, я понял, что могу быть по-настоящему увлечен одной вещью.
— Я никогда не смотрел балет, — признался я.
Грета выглядела грустной. — Ты должен сходить. Это прекрасно.
— Могу себе представить, — грубовато ответил я, представляя, как Грета танцует на сцене. И в то же время мне была противна мысль о том, что она танцует для кого-то, кроме меня. Что, черт возьми, со мной было не так? Я был помолвлен и не имел права хотеть, чтобы Грета танцевала для меня. Я не мог получить ее.
Крессида, вероятно, закрыла бы глаза на то, что я ей изменяю. Она была довольна тем, что стала будущей женой Капо. Но Грета не была девушкой, которая заслуживала измены. Она была женщиной, которая заслуживала быть чьим-то номером один, чей-то единственной и неповторимой королевой.
Она снова задрожала, и при ближайшем рассмотрении оказалось, что ее губы стали синюшными.
— Ты замерзла, Грета. Нам нужно что-то с этим делать, — я сел ровнее, взвешивая варианты, — Тебе будет удобно положить ноги мне на колени? Я клянусь своей честью, что ни в коем случае не прикоснусь к тебе ненадлежащим образом.
Слова покинули мой рот прежде, чем я успел их обработать. Они просто выпали, как стеклянный глаз того байкера, когда я ударил его топором по голове.
Она снова зашевелила ногами, рассматривая мои колени. Подумать только, Грета Фальконе сейчас смотрела на то место, где находился мой член...
— Думаю, да, — медленно сказала она. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я не был уверен, что она пытается увидеть. В основном это была чистая тьма, ярость и насилие, но я полагал, что, если кто и может вынести это, так это Фальконе. Она переместила свое тело в мою сторону и уперлась стройными лодыжками в мои мускулистые бедра. Ее пятки свободно лежали на моих коленях. На мгновение я уставился на них. Этот момент казался таким сюрреалистичным, что я на мгновение задумался, действительно ли Невио удалось вогнать свой нож в мое тело, и я оказался в странном замкнутом пространстве между жизнью и смертью.
— А что теперь делать с остальным телом? — размышлял я. Предложение, чтобы она села ко мне на колени и позволила мне обнять ее, было, естественно, очевидным выбором, но здравомыслие еще не совсем покинуло меня.
— Ты можешь дать мне свою рубашку, — сказала она как ни в чем не бывало.
Одна из моих бровей приподнялась. — Под ней ничего не надето.
— О, — прошептала она, покачав головой, — Тогда тебе точно будет слишком холодно.
Я удивился, как она сохранила эту невинность, живя под крышей с безумцами Лас-Вегаса.
Я схватил свою рубашку и вытащил ее из брюк, затем начал расстегивать пуговицы. Грета следила за моими движениями с крайним любопытством, которое медленно переросло в восхищение, когда я расстегнул рубашку, обнажив под
