в проспекте было сказано, что это деревня английских колонистов, а не индейцев, – вспомнила я.
– Да и дома, кажется, выглядели иначе, – согласился Вержбицкий. – Хотя… Там была только одна фотография…
Между тем девушки обступили нас со всех сторон. Одна из них, улыбаясь, опустила палец в баночку с красной краской и захотела нарисовать мне что-то на лбу, но я отшатнулась.
– Нет, нет, – замахала было руками, но потом глянула на Вержбицкого, который спокойно позволил другой девице рисовать у себя на лице.
«Моя» же индианка будто растерялась и что-то затараторила на непонятном языке еще одной подружке.
– А, по-моему, это весело, – ответил тем временем на мой удивленный взгляд босс. – В детстве я любил фильмы про индейцев.
– Вы уверены, что все в порядке? – я глянула на девушку, которая предприняла очередную попытку мазнуть мне по лицу своей краской.
– Нас нашли по табличке? Нашли. Знали, что мы от Глории и с нашего лайнера? Знали. Значит, волноваться нечего. Может, это костюмированное шоу. Глория решила такой сюрприз нам устроить, – предположил Вержбицкий. – Я предлагаю подыграть и посмотреть, что будет дальше. На первый взгляд, все безобидно. Поиграем в индейцев?
Я неуверенно пожала плечами, но все же дала наконец начертить у себя на лице какие-то знаки.
После этого девушки оживились, взяли нас обоих за руки и куда-то повели. С песнями. Вержбицкий беззаботно лыбился, я же по-прежнему была напряжена. Прошли мы метров двести и оказались на лужайке у берега неширокой реки. Через нее был перекинут мост, украшенный гирляндами из живых цветов. В следующий миг из зарослей леса вышел седовласый индеец с глубокими карими глазами и остановился прямо перед нами.
– Бохан, – произнес он торжественно и поклонился.
– Похоже, это приветствие, – шепнул мне Вержбицкий и тоже поклонился, зычно проговорив: – Бохан!
Тогда и я выжала из себя тихое:
– Бохан… – чувствуя себя при этом совсем по-дурацки.
Старик продолжил свою странную речь, то снова кланяясь, то вознося руки к небу. Девушки кружили за его спиной в неком танце, а откуда-то взявшаяся парочка молодых индейцев играли на барабанах.
– Дерга, – наконец махнул старик кому-то, и ему тут же понесли глиняный кувшин. И вопросительно воззрился на нас: – Пини? – и повторил уже на ломаном английском: – Ваши имена?
Услышав знакомую речь, я немного успокоилась.
– Ярослав, – охотно ответил босс первым.
– Валерия, – отозвалась я.
Индеец чинно кивнул, бросил взгляд куда-то на небо, затем протянул нам кувшин:
– Карг. Выпейте…
Босс без вопросов взял его и тут же отхлебнул.
– Похоже на сладкое пиво, – оценил он и передал кувшин мне.
Я пригубила осторожно, едва ощутив вкус, и вернула кувшин старику. Тот отдал его девушкам, взамен же ему принесли тарелку, на которой лежал… Фрукт? Или все же овощ? В общем, по форме этот зеленовато-желтый плод был похож на болгарский перец, грушу и хурму одновременно. Никогда такого не видела.
И вполне закономерно, что старик произнес:
– Тулла… Кусать…
И в этот раз я позволила Вержбицкому быть первопроходцем. Он бесстрашно вонзил зубы в жесткую кожицу, под которой оказалась ярко-желтая сочная мякоть как у манго. Вдумчиво прожевал, одобрительно кивнул и снова передал мне. Старик жестом показал, что нужно кусать с противоположной стороны. Вкус у фрукта (или овоща?) тоже оказался непонятным: смесь лимона и помидора. Не скажу, что отвратительный, но повторить мне не очень бы хотелось.
После этого юноши выбили дробь на своих барабанах, девушки несколько раз покружились на месте, и старик поманил нас к мосту.
– Мне кажется, – снова тихо поделился со мной мыслями босс, – это был ритуал приветствия гостей. Смотри, видишь, за мостом стоят вигвамы, а около них, кажется столы. Может, это кафе, которое обещали в рекламе?
– Не знаю, на кафе не похоже, – засомневалась я, пытаясь разглядеть за деревьями те самые столы. Палатки какие-то видела, разноцветные флажки, даже силуэты людей… Запахи еды тоже, вроде, были, а в остальном… Не понимаю.
– Скоро увидим, – глаза Вержбицкого горели любопытством. Вот бы мне так уметь расслабляться и получать кайф от любой нелепицы!
Старик, шедший впереди, позволил нам ступить на мост и повернулся к нам лицом. Сперва снова что-то затараторил на своем и сказал уже громко:
– Гоно тоэр! – и потише нам: – Повторяйте. Вместе.
Я переглянулась с Вержбицким, он подбадривающе улыбнулся, и мы произнесли нестройным хором:
– Гоно… Тоэр…
Старик сделал еще несколько шагов по мосту. Повернулся:
– Гоно мэ!
Пришлось повторять и это.
На самой середине моста индеец изрек:
– Гоно дул!
Ну, «Гоно дул», так «Гоно дул»…
Еще несколько шагов спустя:
– Гоно пире!
И у основания моста с другой стороны, почти на надрыве:
– Гоно лунна!!!
– Гоно лунна… – на пятый раз у нас с боссом вышло почти синхронно.
И вновь заиграли барабаны, девушки заплясали, а индеец широко заулыбался, что-то бормоча. Две индианки повесили нам на шеи гирлянды из цветов, на что босс хмыкнул:
– Как на Гавайях.
Старик стал опять куда-то нас зазывать, как вдруг издалека, с другой стороны моста, донесся крик:
– Стойте! Стойте!
Мы с боссом одновременно обернулись, узнав голос. По направлению к нам, придерживая шляпу одной рукой и размахивая другой, мчалась Глория, а за ней – тот самый испанец-водитель.
Глава 10
– Это не они, не они, – Глория, запыхавшись, подбежала к старику-индейцу. – Это не та пара. Водитель перепутал… Та пара ждет вон там…
– Перепутал? – тот сперва удивился, а потом вдруг разозлился, казалось, сейчас начнет возмущенно топать: – Другая? Но я все сделать! Все провести!
– Пожалуйста, вышла большая ошибка, простите, – взмолилась Глория. – Проведите еще один ритуал. Они же ждут, так хотели, так мечтали… Девушка переживает, плачет. Дело ведь только в ритуале, так? Продолжения же еще не было. Еда, палатки – все ведь не месте. Так уж и быть, наша туркомпания доплатит вам за этот ритуал.
Старик гневно посопел, потом кивком позвал Глорию отойти в сторону, подальше от других, и там они минут пять шушукались. Наверное, торговались о той самой доплате.
– Я так и знала, что с этой экскурсией что-то нечисто, – вздохнула я, наблюдая за тихим спором этих двоих.
– Да уж, – Вержбицкий усмехнулся. – Кажется, Глория попала на деньги и проблемы…
Я на это лишь сокрушенно покачала головой.
– И вы меня простите, – сказала Глория, вернувшись к нам. – Такая жуткая накладка! А все из-за этого водителя! – в сердцах воскликнула она и стала нервно вытирать платочком пот с лица и шеи. – Не понимаю, зачем брать на работу венесуэльца, который едва говорит по-английски? Своих, что ли, не нашлось?..
– Вот и я удивилась, –
