важность освоения космоса. Теперь этот процесс остановить нельзя.
— Ты прав. Освоение космоса так же бесконечно, как бесконечна Вселенная… — И, оборвав мысль, Королев скорее для себя сказал: — Никогда так не волновался. Все проверено, все перепроверено, и все-таки…
— А сейчас на космодроме нет ни одного человека, который бы не волновался, — успокоил друга Глушко.
— Есть! — воскликнул Королев. — Есть! Юрий Гагарин. Ну до чего же хорош парень! Сегодня я с ним долго разговаривал. И закончилась наша беседа знаешь чем?
— Интересно!
— Он мне говорит: «Вы не волнуйтесь, Сергей Павлович, все будет хорошо».
Валентин Петрович рассмеялся:
— Молодец!
Откуда-то из-под ракеты появился молодой человек, подошел к Валентину Петровичу. Это был заместитель В. П. Глушко по летным испытаниям. В обязанности инженера входило все: от проверки состояния двигателей после транспортировки их сюда, на космодром, с предприятия до генеральной проверки их на стартовой площадке в день пуска ракеты.
— Есть замечания? — спросил Глушко.
— Замечаний нет.
— Не торопитесь, — посоветовал конструктор. — У наших двигателей «дублеров» нет. Надежность и еще раз надежность.
— Действительно, «дублеров» нет, — подтвердил Королев. — Но, может быть, это и хорошо. Иногда я побаиваюсь такого чисто психологического фактора: космонавт знает, что многие важные системы задублированы. Это, конечно, создает у него настроение делового спокойствия, прибавляет веры в успех всей программы полета. Но вот опасаюсь: не уменьшается ли бдительность у тех, кто создает эти системы? Не давит ли на них подспудно мысль о том, что если не сработает первый прибор, так обязательно сработает второй?
— Вряд ли, — ответил Валентин Петрович. — Уж очень велика ответственность, да и дело новое…
Заместитель Глушко ушел. Началась стыковка корабля с ракетой. После этого ракета-носитель и корабль уже стали ракетно-космической системой «Восток».
— Неужели все это завтра?! Завтра? — сказал Валентин Петрович.
— Завтра, Валентин, завтра! — И после паузы:
— А ты еще не был в корабле? Поднимись! Удивительное возникает чувство.
Валентин Петрович быстро пошел в глубину цеха, поднялся по металлической лестнице и оказался на площадке возле входного люка «Востока». Легко опустился в кресло космонавта, установленное в глубине корабля.
Небольшая сфера диаметром 3 метра. Валентин Петрович огляделся вокруг. Нажал кнопку, и мягкий свет залил кабину корабля. Прямо — круглый иллюминатор с оптическим устройством — для ориентации корабля.
Конструктор посмотрел чуть выше иллюминатора. Сверкнул стеклом объектив телевизионной камеры. Неторопливо осмотрев приборную панель с индикаторами и сигнальными табло, ученый задержал взгляд на небольшом глобусе Земли. Во время полета глобус вращается. С его помощью космонавт будет знать точку земной поверхности, над которой пролетает в данный момент. Этот прибор дает человеку возможность определить и момент включения тормозной двигательной установки для того, чтобы приземлиться в расчетном районе.
Пульт пилота. Невидимые нити соединяют рукоятки, переключатели, тумблеры с различными системами корабля, в том числе жизнеобеспечения. Стоит, например, дотронуться до одной кнопки, и она приведет в действие систему, которая понизит или повысит в корабле температуру. Небольшое усилие, и включатся системы радиотелефонной связи. Движение рукоятки — тормозная двигательная установка выдаст импульс, и в результате его корабль сойдет с орбиты, начнет путь к Земле.
В. П. Глушко вспомнил, как нелегко было налаживать новое производство по созданию космической техники и в каких ожесточенных спорах решалась судьба: где будут испытываться новые двигатели, кто будет субсидировать работы?
…В люке корабля появилось знакомое лицо.
— Не понадобится ли вам, Валентин Петрович, моя консультация?
— А, Юрий Алексеевич! Вы, наверное, не знаете, — как можно официальное начал Глушко, — что решением Государственной комиссии командиром корабля «Восток» назначен я…
Гагарин засмеялся:
— Согласен на второй старт. — И добавил: — Только вот боюсь, не разрешат вам этот полет медики. Владимир Иванович Яздовский и меня еле пропустил.
— Да, тягаться мне с вами нелегко. Придется уступить место.
Гагарин помог ученому подняться из кресла. Спустившись вниз по металлической лестнице, они увидели ожидавшего их С. П. Королева.
— Послал к тебе Гагарина, — улыбнулся Сергей Павлович. — Прошло полчаса, а ты все сидишь. Думаю, забыл, где находишься, да и начал по привычке какие-нибудь технические задачи решать. Благо тишина, никто не мешает. Ну как?
— Готов лететь, если доверишь, — весело ответил Валентин Петрович.
— Построим корабль вместительнее и отправимся втроем, — отшутился Королев.
Все трое направились к выходу из цеха. Вышли во двор, миновали цветочные клумбы, в проходной будке предъявили пропуска и оказались на улице. Над городком уже опустились сумерки. Вспыхнули первые звезды. Шли молча, вдыхая прохладу.
— Итак, старт, Юрий Алексеевич!
— Я готов, Сергей Павлович.
— Одной дисциплины, одного желания летать мало, — сказал Глушко.
— Вот именно, — подхватил Королев. — Необходима внутренняя убежденность и вера в то, что должны совершить.
— Понимаю, — сказал Гагарин.
— До конца?
— Да.
— Мы очень верим в тебя, Юра. — Королев обнял Гагарина. — Мы много думали, прежде чем решить, кого назначить командиром корабля.
— Первого, — подчеркнул Валентин Петрович.
— Ты — счастливец! — повернулся Королев к Гагарину. — Первым из трех с половиною миллиардов людей вырвешься из плена земного притяжения, откроешь путь другим. Великое счастье — быть первооткрывателем. Увидишь Землю с высоты. Я тебе расскажу одну маленькую историю. Ты знаешь, Юра, мы с Валентином Петровичем старые друзья. Тоже в апреле — только пятьдесят второго года — он мне преподнес подарок, который стоит у меня дома на самом видном месте. Валентин Петрович мне подарил глобус. Но дело не в нем, а в надписи: «Шлю тебе этот «шарик», Сергей, с глубокой надеждой, что нам с тобой доведется своими глазами увидеть «живую» Землю такой же величины!»
— И я получил от Сергея Павловича не менее оригинальный подарок, — сказал Глушко, — атлас мира весом килограммов в десять и с такой дарственной надписью: «Прими, дорогой Валентин Петрович, эту книгу на добрую память о нашей многолетней совместной работе. Я твердо верю, что в недалеком будущем на этих картах будут проложены трассы звездных кораблей». Вот что пожелал мне мой старый товарищ. А тебе можно, Юрий Алексеевич, по-доброму позавидовать. Ты действительно счастливец.
Собеседники замолчали. Каждый погрузился в свои мысли. И когда асфальтированная дорожка привела их к деревянному домику, где жил космонавт в предстартовые дни, Юрий Гагарин сказал негромко:
— Да, я счастливец. Ведь во все времена для человека было высшим счастьем участвовать в новых открытиях.
— А ты подумал, Юра, что скажешь перед стартом нам, советским людям, людям всей планеты? — спросил Королев.
— Не думал.
— Вот об этом, о великом счастье участвовать в новых открытиях, и скажи, — посоветовал Глушко.
Над козырьком крыльца деревянного домика вспыхнул свет. Он осветил Н. П. Каманина и руководителя первого отряда космонавтов Е. А. Карпова. Не заметив ученых, Карпов строго спросил Гагарина:
— Вы почему нарушаете режим, Юрий Алексеевич?
Гагарин не успел
