два кольца без камней.
– МОГ! – заорал Властелин Колец, нетерпеливо барабаня пальцами по столу и всеми голосовыми связками давая понять, что он – постоянный клиент.
Старик высунулся из подсобки, куда нырнул за новой порцией товара. В худой руке старика очутилась мятая записка. Мог, внезапно нашедший свои очки, прочитал ее и посмотрел на флаконы.
– Сто солнц, – произнес он, оглядываясь по сторонам. Мужик кивнул и положил на прилавок кошель, поглядывая на дверь.
– И зелье защиты от огня. Такое, чтобы хватило минимум секунд на десять! – добавил клиент, осматриваясь по сторонам.
Мог полез внутрь витрины и достал флакон, покупатель рассчитался за него отдельно, придирчиво осматривая содержимое.
– Я могу проверить зелье? – поинтересовался покупатель, поглядывая на меня.
Есть у меня предчувствие, что по окончанию карьеры «подопытного кролика» я гордо вскину и закину на плечо нос, сделаю третью грудь колесом, сожму двумя руками зарплату, а третьей вежливо помашу на прощание, утру хвостом скупую слезу, текущую по моей чешуйчатой щеке. А все, кто будут провожать мои формы взглядом, я с удовольствием подмигну третьим глазом, для которого придется делать дырку чуть пониже спины. Зато теперь никто не застанет меня врасплох. В том числе и финансовый кризис. Я всегда могу показывать себя за деньги. Меня возьмут со всеми руками и со всеми ногами и прочими запчастями, от которых взвыл бы даже разработчик боссов для дешевых компьютерных игр про последствия ядерной войны.
– Сто. Если яд, то двести… пятьдесят, – произнес аптекарь, выглядывая из подсобки. – Если собираетесь пробовать заклинания – то только возле стенки. Если с увечьями, то сто пятьдесят. А то на вас не напасешься. Не могу я каждый месяц покупать себе нового!
Я побелела, посерела, поседела одновременно.
– Дороговато, – с сожалением заметил мужик, пристально разглядывая флакон.
Вот так финансовый кризис только что спас мне жизнь.
Как только дверь закрылась, старик взял склянку с маленькой молнией на прикрепленной к горлышку бумажке, разбавил его из другого флакона, довольно крякая от полученного результата. Зелье вернулось на полку с чуть примятым уголком бирки. Записка, которая могла пролить свет на таинственную просьбу, загорелась в морщинистых руках, отплясывая отблесками в каждом сосуде. Я нервничала, не зная, когда лучше предпринять попытку побега. И как только Мог отвернулся, а я уже мысленно сказала: «на старт, внимание…», влетел какой-то мужик средних лет в костюме среднестатистического цыганского барона.
– Приходил? Ты сделал все, как я просил? Мне зелье защиты от молний. Быстро! – процедил он, оглядываясь по сторонам. – Быстро-быстро-быстро… У меня через десять минут поединок! Быстрее!
Через секунду в руку аптекаря лег мешочек. Покупатель исчез, унося с собой недавно разбавленное зелье. Поединок обещает быть интересным.
Я уже вся изнервничалась. Дверь притягивала взгляд, но рисковать не хотелось. Я попыталась пустить дым, но получалось как-то слабо. Стоило мне снова подумать о побеге, в магазин влетела разъяренная женщина. Вид у нее был такой, словно она перепутала телефонную трубку и раскаленный утюг. Половина ее лица представляла собой ожог.
– Иди сюда, паскуда! – прошипела змеей она, откашливаясь и кривясь. – Мог! Иди сюда, тварь! Какие десять секунд? Ты что мне продал? Да меня чуть не убили!
Мог молча выслушал оглушительные крики, глядя на испорченную красоту.
– Индивидуальная особенность организма. Сами понимаете. У всех по-разному, – невозмутимо заметил старик, хотя я уже догадывалась, в чем дело. – В следующий раз берите два флакона. Могу предложить кое-что посильней! Но оно стоит дороже, разумеется!
Женщина сдула с обезображенного лица обгоревшую прядь, выкладывая деньги и сгребая зелья от ожогов. Дверь за ней закрылась с грохотом, от которого зазвенело все содержимое полок. Мог снова отвернулся, а я прошептала себе: «сейчас или никогда», бросившись к двери. Я не сводила глаз со старика, пытаясь нашарить дверную ручку, но меня поймали.
На пороге стояла та самая золотоволосая дрянь, которая мастерски вытерла ноги об мою самооценку, оставив неизгладимый шрам смертельной обиды в моей ранимой женской душе. На нем была темная куртка, которая застегивалась на два ряда пуговиц, а на двух верхних пуговицах болталось украшение в виде алого камня с двумя золотыми крыльями.
– Меня уже встречают с распростертыми объятиями! Я тоже очень рад тебя видеть, – с усмешкой заметил Феникс, глядя на меня ясными глазами и протягивая ко мне руку, украшенную золотыми кольцами. – Даже не представляешь как.
Глава пятая. Путевка на двоих
– У тебя есть планы на вечер?
– У меня их куча! План побега, план захвата мира,
запасной план к запасному плану…
Если бы не тот эпизод, я бы подумала, что ко мне с небес спустился ангел.
Ведь именно такими рисовали обитателей облаков во времена Эпохи Возрождения. Златокудрые, с молчаливым укором, от которого у созерцателей должен пробежать по спине могильный холодок, а в голову настойчиво стучаться мысли о вечности. И улыбкой меня не проведешь. В глазах стоит смертельная, холодная обида, от которой у меня должно взыграть чувство раскаяния.
Сольный концерт Глубочайшего Раскаяния, после которого меня великодушно казнят. Чувство раскаяния забыло свою партитуру, выбиваясь из общего оркестра эмоций, грянувших в момент нежданной и нежеланной встречи, и его решила подменить Женская Обида, с удовольствием разминая пальцы, готовясь виртуозно сыграть на чужих нервах.
Концерт «Прости меня, пожалуйста» был отменен по техническим причинам, афиши заклеены, а администратор исчез вместе с деньгами.
И тут бы мне переступить через гордость и попросить его о помощи, но гордость я не роняла. Я смотрела на него с обидой, по масштабам отнюдь не меньшей, чем у него.
А со стороны это выглядит так, словно мы уже имели несчастье друг для друга встречаться, причем не только взглядами, а теперь, случайно столкнувшись, моментально прокрутили в голове все гадости, которые сделали друг другу.
– И как ты собираешься выпутываться из этой ситуации? – холодно поинтересовался он, демонстрируя мне Смертельную Обиду со всех сторон. Такое чувство, будто она лежит на вращающейся витрине, а теперь весь мир должен быть прикован взглядами только к ней.
Я промолчала, возвращаясь на свое место. Если мне когда-то и хотелось кушать, то это было давно. Теперь мне просто хочется жрать. И пока жизнь кормит меня свежими впечатлениями, я чувствую неприятное жжение в желудке, который уже забыл, когда в последний раз видел что-то съедобное.
Мой взгляд снова остановился на золотых локонах. Я помню его глаза, когда он был на кураже, помню его улыбку, словно он был опьянен победой, помню легкость, с которой он принял эпохально-нахальное решение испортить мне настроение и пристрелить на месте мою очень нежную, не самую стабильную женскую самооценку.
По заказу клиента я молча достала нужные пузырьки, которые заняли половину стола. Аптекарь исчез в подсобке и с концами, изредка звеня стеклом.
Не знаю, что чувствуют кассирши, когда поднимают глаза и видят своего
