в пределах города в самые важные для Церкви объекты перемещаться. Не мгновенно, но в рамках большого города и это было спасением.
Нужного следователя он обнаружил уже в седьмой допросной, то бишь в пыточной. Сколько сил Примосу стоило сдерживаться и не обратить дверь в пыль, Джакомо не знал и сам, но цельнометаллическая дверь, распахнувшись, ударилась о стену и повисла на одной петле.
— Итак, достойный сеньор Бруни, вам всё-таки удалось найти выход к главному пособнику сегодняшнего бедствия?
* * *
— Так точно, господин Примос!
Иван отметил, что при столь шумном появлении его знакомого дознаватель весь как-то подобрался. Потом скосил глаза на свою руку с инструментом и, словно нашкодивший школяр, пойманный с поличным, спрятал её за спину.
— Я отправил вам полный отчет сегодня утром!
— Даже представить себе не можете, любезный сударь, как вам повезло, что я успел с ним ознакомиться, — прорычал Джакомо. — Вы ведь выяснили, как зовут задержанного?
— Так точно! Я как раз собирался отправить запрос на уточнение полученных от задержанного данных.
— Тогда какого дьявола вы делаете в пыточной камере?!!
Сеньор Джакомо кинул взгляд на стол и заметил ёмкость с вырезанным из Лудильщикова растением. Ивану даже показалось, что тот тихо застонал сквозь зубы.
— Почему ваши подчиненные резали задержанного до выяснения личности? — мужчина начал надвигаться на следователя, который, хоть и был выше ростом, весь сгорбился и отступал шаг за шагом.
— Мы посчитали, что это, — Пьетро ткнул в стеклянный сосуд, — может представлять опасность и помочь задержанному сбежать!
— Из самой укрепленной части наших подземелий? Когда человек закован в антимагические кандалы и при работающем подавителе? Вы серьезно? А я же вам говорил, я предупреждал! Что ваши «оформления задним числом» когда-нибудь подведут вас под трибунал. Один раз! Вы слышите⁈ Один раз ваше хваленое чутье не сработает, и вас растопчут!
— Но ведь ничего страшного не произошло! — попытался оправдаться сеньор Бруни и даже бросил просительный взгляд на Ивана.
Пленник прищурился — этот урод хочет, чтобы Лудильщиков за него заступился? Серьезно?
— Не произошло? Вы провели незаконное изъятие интегрированной в организм биологомагической структуры! У вас была санкция? Нет! Вы можете гарантировать, что это не нанесет непоправимый вред здоровью? Молчите! О, Святая Дева Мария! Молчите! Не можете вы ничего гарантировать, так как не знаете, что сотворили. А может, вы знаете, кто перед вами сидит? Ах, он вам уже сообщил? И при этом вы что тут хотели сделать? Отвечать!
Джакомо так испепелял взглядом собеседника, что тот не посмел лукавить.
— Я хотел удалить с его головы структуру, блокирующую возможность подтвердить подлинность его слов.
Повисла гнетущая пауза.
— Дражайший Пьетро, правильно ли я вас понял, — голос ватиканца зазвучал гораздо тише и спокойнее, чем раньше, но от этого настоящая жуть сковала дознавателя, — вы собирались снять скальп с человека? И решили сделать это до того, как проверили подлинность его слов и получили санкцию на данную операцию?
— Сеньор Примос, что же нам делать? Частота акций секты «Судного дня» возросла! Они проводят их каждый день! Вчера их было уже три! Сегодня… — сеньор Бруни попытался объясниться, но тут встретился взглядом с «добрыми» глазами собеседника…
— Давайте рассмотрим вопрос шире! Сегодня ваши люди провели незаконное физическое воздействие, а вы чуть не сняли скальп с человека, который был персонально приглашен посетить одно из чрезвычайно важных для Престола мероприятий. С Высшего Целителя, имеющего тесные отношения с Церковью, с одного из основных на настоящий момент поставщиков антидемонических артефактов. Человека, в войсках которого в настоящий момент воюет Джованни Константин Санта-Ривз — один из сильнейших рыцарей-демоноборецов Престола (должен ли я напомнить, кого именно имею ввиду?)
— После аудиенции с уважаемым гостем я, возможно, буду вынужден ответить себе на ряд очень нелёгких вопросов. А именно, не являются ли ваши действия сознательным пособничеством врагу? Не планируете ли вы сократить круг сил демоноборческих? Или целью было замедлить создание инструментов, позволяющих привести наш мир в состояние мира и благоденствия? А теперь идите!
Сеньор Бруни медленно склонил голову, повернулся и нетвердой походкой вышел из комнаты.
Переведя взгляд с удаляющегося Пьетро на Лудильщикова, Джакомо весь словно осунулся.
— Иван Федорович, один момент! — церковник махнул конвоирам, которые всё это время стояли в коридоре, страшась как-то свое присутствие обозначить. — Освободить!
— Иван Федорович, дорогой мой друг! Приношу глубочайшие извинения за всё тут с вами произошедшее! Все повинные в этом понесут строжайшее наказание! Невзирая на звания и ранги. Но позвольте всё же мне сказать несколько слов в защиту Пьетро. Он родился и вырос в Остии. Когда был маленьким мальчиком, очередной магический культ провел там масштабный ритуал, при котором город просто стерло с лица земли… И не только город. Вы же сами прибыли к нам водным путем. А ещё сорок лет назад, до событий, о которых я вам рассказал, выхода к морю у Рима не было. Город стоял более чем в десяти километрах от побережья… Одним словом, после того обряда в Остии чудом выжил один единственный человек — Пьетро.
Иван представил масштаб бедствия, вспомнил реакцию Бруни, когда «задержанный сектант» сообщил ему, что только что вернулся из зоны землетрясения, где «якобы» помогал людям…
— Кажется, я понимаю! — протянул Ваня, растирая руки и шею, освобожденные от оков. Говорить не хотелось, звуки собственной речи хриплым карканьем казались.
— Друг мой, конечно, вы возмущены и расстроены, — (и это ещё мягко сказано!) — от такого обращения! И я ещё раз от чистого сердца приношу свои самые глубокие извинения. Ватикан приложит все усилия, чтобы хоть в малой степени компенсировать причиненные неудобства. — Джакомо лично повел Ивана к выходу, не переставая извиняться и сыпать объяснениями. И Лудильщиков их отчасти даже понять мог. Когда каждый день происходят такие вот «прецеденты», а суточный счет пропавших и убитых по стране уже который месяц не снижается ниже тысячи, не мудрено, что следователи норовят сократить лишнюю бюрократическую волокиту, ненужные уточнения и проверки. По
